Бедовый месяц

Пока они громко, словно стая каркающих ворон, обсуждали, до чего хорошо этой зимой кататься со склонов, над плечом у невысокого крепенького господина я следила за коридорным, толкающим поперек холла тележку с дорожными сундуками. Ничего особенного в этом банальном действии, понятно, не было, но весь багаж, от самого большого сундука до крошечного ларца, венчающего аккуратную башню, оказался ярко-красного цвета. Очень приметный! Такой и не своруют, и на вокзале среди чужих вещей не потеряешь.

— Леди Торн тоже участвует? — вдруг донесся до меня голос одной из дам.

В оживленной беседе наступила выжидательная пауза. Я с трудом отвела взгляд от дорожных сундуков. Стая великосветских ворон смотрела выжидательно. Знать бы, чего от меня хотят эти шумные люди…

— Безусловно, — проговорил Филипп с такими мягкими интонациями, словно записывал ребенка на конкурс поедания сандвичей с ореховой пастой и по этому поводу заранее веселился.

Пришлось чарующе улыбнуться той самой улыбкой милой дурочки, которая у меня особенно хорошо удавалась, когда я понятия не имела, о чем толкуют люди вокруг. Только бы никто не догадался, что леди Торн слегка потеряла нить разговора. В самом его начале.

— Леди Торн, вы, без сомнения, станете главным украшением аукциона! — прокаркал один из мужчин.

Простите? Не изменяя все той же улыбке, я подняла выразительный взгляд на Филиппа. Дескать, дорогой супруг, я что-то не очень понимаю: вы собрались меня продать?

Не менее выразительно он изогнул бровь.

Что, правда?! Дорогой супруг, у вас помутнение рассудка после коктейля из паленых снадобий? Какой приличный муж отдает с молотка юную, невинную и — боже! — не целованную ни вами, ни каким-то другим мужчиной супругу? Просто усладу глаз!

Кто вообще усладу продает?!

— Господа, увидимся вечером. Нас ждет карета, — без экивоков попрощался Филипп. — Идемте, леди Торн.

— Всего доброго, — по-королевски кивнула я, демонстрируя лучшие манеры.

Ладно, может и не лучшие, но вежливость-то продемонстрировала. Не хочу, чтобы по углам Сиала шушукались, мол, молодая Торн двух слов не может связать. Сразу видно, что в девичестве была Вудсток из провинции. Вот! Два слова не только связала, но и выговорила без запинки.

— Филипп, признайтесь, я согласилась продаться в рабство? — пробубнила я, когда мы практически подошли к входным дверям и своим приближением заставили швейцара броситься их отворять. — Если что, позвольте напомнить, что в нашем королевстве торговля людьми, и даже законными женами, строжайше запрещена.

— Вы согласились украсить собой драгоценности королевского ювелирного дома, моя дорогая супруга, — пояснил он без капли иронии или насмешки.

Не услышав в его голосе ни одной фальшивой интонации, я вдруг почувствовала себя такой польщенной, что вспыхнула и немедленно передумала ехидничать.

В карету мы уселись прежде, чем нас успела перехватить новая компания и подписать на еще какое-нибудь нервирующее развлечение. Вряд ли они тут пекли сахарные печенья на конкурс. Наверняка демонстрировали какие-нибудь наряды для катания на лыжах или ныряния из сухих парилок в сугробы. С этих смелых дам станется!

Но, к слову, печенье я тоже не умею печь.

В курортной деревеньке не было стройности. Каменные домики ныряли под горку и с любопытством высовывали черепичные крыши, прикрытые шапками снега. Потом упрямо взбирались вверх, словно карабкались на склон. Были здесь и торговые лавочки с колоритными вывесками, и уютные чайные.

Филипп велел кучеру остановить напротив букинистического магазинчика, возле дверей которого под жестяным козырьком стояла стойка с цветными зимними карточками. Выбравшись на мостовую первым, муж поправил узкое короткое пальто и протянул мне раскрытую ладонь:

— Тереза.

— Благодарю. — Я взялась за предложенную руку, вышла из кареты и подхватила его под локоть. Даже слегка обалдела от собственной смелости. Но ведь мужей можно без застенчивости хватать за локоть. Замечательная же точка опоры!

Никогда особенно не любила прогулки. Мне не хватало в них энергичности, и возникало почти непреодолимое желание перейти с неспешного шага на бодрый галоп, словно в спину подгоняли важные дела. Но прогуливаться с Филиппом мимо витрин и вести неспешный разговор оказалось приятно. От ощущения сухого мороза, чистого воздуха и его сильной руки чуток кружилась голова.

— Вы сюда приезжали каждую зиму? — полюбопытствовала я, когда догадалась, что он знает местные улочки, как свои пять пальцев.

— Последние пару лет не удавалось, — ответил он. — Открывали новые драконьи фермы. Было не до отдыха.

— Поэтому вы фактически не появлялись у нас до свадьбы? — с невинным видом принялась подтрунивать я. — Лидия утверждала, будто вы слишком близко приняли к сердцу примету, что жених не должен видеть невесту до свадьбы.

— Так и сказала?

— Да. Я посоветовала ей читать поменьше любовных романов. — Я помолчала и напрямик спросила: — Все-таки, почему вы сделали мне предложение?

— Почему вы его приняли? — легко ускользнул он от ответа.