Бег кицунэ

Его голос и интонации заставили меня потупить взор. Рисунок собора святого Саввы четко вырисовался на кружке с горячим кофе и я провела по нему пальцем. Макс встал из-за стола и ушел в комнату, оставив меня наедине с собой. Вот почему так, когда всё хорошо, вдруг появляются какие-то обстоятельства и всё рушится? Это ли длань провидения божья или коварный след дьявола, всё портящего. Я пыталась прислушаться к интуиции, но в груди моей было лишь молчание. Макс занимал значительную часть моей жизни, я очень не хотела с ним расставаться, он потрясающий и мое сердце принадлежало ему и никому больше, но почему-то я не видела перспектив и будущего для себя в другой стране, переезд на постоянное жительство меня пугал и тревожил. Ладно бы если б просто путешествие, я очень любознательна до всего нового, тем более до чужой культуры, но навсегда…Как это ужасно. Мне делалось страшно, что я пять долгих лет не смогу увидеть вживую маму и бабулю, поцеловать их, обнять. Сама того не заметив, я слегка мотала головой из стороны в сторону, отгоняя картины жизни за рубежом. Пора было собираться на работу.

5.

Наступило тридцать первое декабря. В прихожей я на себе рассматривала новое платье. Стильное черное и короткое, оно облегало мои бедра, а вырез интриговал и подчеркивал достоинства. Ко мне прильнул возникший из комнаты Макс и поцеловал в шею:

– Классно пахнешь.

– Спасибо, те, что ты подарил.

– Ты вообще потрясающая в этом платье, будешь самая красивая.

– Ты тоже красавчик!

– У меня для тебя есть подарок, я хочу, чтобы ты примерила его здесь и надела на вечеринку.

Макс вынул из кармана небольшую коробочку, быстро распечатал и в ней оказался продолговатый футляр. Открыв его, я увидела прелестную золотую цепочку.

– Ой, спасибо, но я так привыкла к дедушкиному оберегу. Он мистический.

– Мы оставим его дома, а на праздник наденешь это. Тебе не нравится?

– Нет-нет, очень нравится, – и я сняла с шеи оберег, Макс заботливо застегнул цепочку у меня на шее и повесил ладанку на крючок в прихожей. Она стукнулась о зеркало, а в его отражении заблестело моё новое украшение.

Максим помог мне надеть пальто, и взяв в руки, я – клатч, а он – сумку, мы вышли из квартиры. Мне так нравилось, что он любит классическую, строгую одежду. У него много галстуков и кожаных поясов, он внимателен к деталям и у него идеальная, всегда начищенная до блеска обувь.

В такси Макс всю дорогу держал меня за руку и мне нравилось это проявление трогательной нежности. Трогательной, подумала я и улыбнулась от игры слов. Я представила, как мы станем старыми и он по-прежнему будет меня любить и держать за руку. Но это будет не скоро. Да, нескоро. Дорога заняла где-то сорок минут, и водитель остановил в указанном Максом месте. Мы вышли и в лицо мне подул сильный морозный ветер, я укуталась в меховой воротник. Такси развернулось и уехало, оставив нас вдвоем на пустой трассе.

– Почему нельзя было доехать до самой дачи на машине?

– Потому что, – отрезал он и сию секунду улыбнулся, заметив, что я обиделась, пояснил, – из-за того, что въезд на эти участки закрыт для посторонних, идти от дороги дальше, чем через озеро.

– Это не опасно? – спросила я, глядя на белую, припорошенную снегом замерзшую гладь озера.

– Нет, конечно, видишь вот следы, кто-то из нашей компании уже прошел по нему, да и мороз сильный, лед крепок. Боишься?

– Немножко.

– Держись за мою руку, и ничего не бойся, я люблю тебя.

– А я тебя.

– Мы будем вместе всегда. Идем.

Он крепко сжал мою ладонь и я поспешила за ним вниз, с крутой насыпи обочины. Под ногами шелестели старые пожухлые камыши и мы ступили на лед. После десятка шагов мой страх немного унялся, и я уверено шла за своим мужчиной.

– Вон те дома, – указывая на противоположный берег, сказал он.

– Всё же страшно.

– Не бойся, – сказал Максим и остановился, чтобы поцеловать меня.

Наши губы слились в единое целое, и под порывами зимнего ветра, уносящего этот год в прошлое я подумала, что запомню этот момент как самый романтичный в своей жизни. От поцелуев закружилась голова, но его объятия крепко меня держали, он легонько укусил мою губу, мне нравилась его игра, как в ту секунду, краем уха я услышала едва различимый треск. Я открыла глаза и увидела, что он смотрит на меня, не моргая, как-то по-особенному. Этот взгляд я запомнила навсегда. Треск стал сильнее, я отпрянула от его губ и опустила взгляд: под моими ногами во льду росла трещина.