Бег по краю

– Все уже давно придумано до нас. – Георгий Иванович понимал, что если его собственные действия не увенчаются успехом, и гексоген с пластидом попадет в руки фашистов, это означает, что он вручает им грозное оружие с планом его применения. Затея была сродни бегу по краю пропасти. Он должен все рассчитать до малейшей мелочи, поскольку не имеет права на ошибку. Ошибка означает смерть. Причем не только его – возможно, всего оставшегося человечества в границах Московского метрополитена.

Доложив о своем визите секретарше, штандартенфюрер был удивлен, что его проводили не в кабинет Сергея Шварца, а в личный кабинет фюрера. В помещении находились оба брата. Старший вольготно раскинулся в черном кожаном кресле, которое жалобно поскрипывало под его массой, а фюрер сидел за своим дубовым столом и приветливо улыбался замершему в дверях со вскинутой рукой Штольцу.

– А, Георгий Иванович, проходите. Почему-то я не удивлен, что с планом пришли именно вы, а не ваш генерал. Поверьте, мне как никому известно, кто является генератором идей в вашем отделе, причем независимо от того, кто мне о них докладывает. И я могу отметить, что вы, мой дорогой, являетесь очень ценным сотрудником.

С этими словами Марк Шварц вышел из-за стола и приветливо протянул Штольцу руку, показывая ему свое личное расположение.

– Мой фюрер, я хочу предложить вам план захвата станций Красной линии. План рискованный, но вполне выполнимый.

– Мы внимательно слушаем. – Марк посмотрел на брата и вернулся за свой стол.

– Мой фюрер, идея заключается в том, чтобы коммунисты не только нам не мешали, а и способствовали завозу мешков с взрывчаткой на свою станцию.

– А разве такое возможно? – Марк с нетерпением поерзал в своем кресле и кинул насмешливый взгляд на брата. – При всем моем уважении к вашему таланту планирования операций такого рода, штандартенфюрер, я сильно сомневаюсь. Это больше похоже на магию. Не хотите же вы сказать, что Москвин сам попросит его взорвать, да еще и потребует доставки взрывчатки? В чем фокус?

Георгий Иванович улыбнулся, оценив чувство юмора фюрера. Хорошее чувство юмора присуще только умным людям, а уж дураком Марка Чёрного Штольц точно не считал.

– Да, операция рискованная, но не лишена изящности. Как известно, все новое – это хорошо забытое старое. Я предлагаю вам немного измененную схему доставки гексогена, существовавшую в конце двадцатого века у террористов, во времена второй Чеченской кампании. Наверное, помните, как в столице дома взрывали, мой фюрер?

– Что-то припоминаю, правда, в то время нам было… но это не важно, если можно, сразу перейдите к сути операции.

– Суть ее в длительной и кропотливой подготовке, которая заключается в том, что надо распространить слухи о том, что некоторые торговцы Ганзы – это, конечно, будут наши торговцы – обладают запасом соли.

– Просто соли? – недоверчиво произнес старший Шварц, и кресло под ним снова страдальчески застонало.

– Да, просто соли. Только одно «но»… это будет достаточно большой, можно сказать, стратегический запас соли. – Штольц немного снисходительно улыбнулся. – По моим данным, Красная линия испытывает большой дефицит в этом продукте. А у нас с этим проблем нет.

– Это что, мы должны уполовинить наш собственный стратегический запас столь ценного продукта? – Сергей Шварц даже повысил голос, но, видя, как Марк заинтересованно смотрит на докладывающего офицера, замолк.

– То есть, насколько я понял, вы хотите через третьих лиц продать часть нашей соли и под этим маскарадом протолкнуть мешки с взрывчаткой? – Марк задумался. – Хитро, и думаю, да, Москвин клюнет на эту наживку.

– Раз сама идея вам нравится, поясню детали. Естественно и продавцы в Ганзе и на Лубянке будут нашими людьми. Их задача подложить соответствующим образом промаркированные мешки с взрывчаткой, принять товар на Лубянке и отделить реальную соль от «камуфляжа». Для этого я собираюсь вывести из консервации резидента, который занимается продовольственными поставками на Красной линии.

– А дальше? – Марк уже ухватил идею, и по хитро бегающим глазкам было понятно, что она ему нравится все больше и больше.