Бег по вертикали

Его вытянутые руки во что-то врезались. Если бы Дейв не выпрямил их для гребка, он ударился бы головой. Он и так ударился. Но не очень сильно. Ну да неважно. Сейчас важно другое — ему очень нужен воздух. О господи, поскорее, пожалуйста! Но что-то удерживало его внизу, не пускало его к воздуху, держало его в холодной темной воде, топило его, убивало его. Грудь Дейва сдавили стальные обручи. Он никогда не знал, что может быть настолько больно. Еще мгновение — и его рот откроется, вода хлынет в него, заполнит легкие, он утонет и умрет. Дейв брыкался и боролся с тем, что удерживало его в воде, во тьме, не пуская к воздуху и жизни. Оно было злобным, и энергичным, и исполненным ненависти, оно желало его смерти, и Дейв не мог прорваться мимо него, и он открыл рот и закричал…

Это был плот. Он под плотом. Дейв толкнулся в сторону и выскочил на поверхность, судорожно хватая ртом воздух, с посиневшим лицом — и с пустыми руками.

За сорок семь лет жизни Дэвид Эллиот никогда не испытывал большего ужаса и отчаяния, чем тогда, под плотом. Он просто не мог себе представить ничего более ужасающего или мучительного, чем очутиться, задыхаясь, где-нибудь под водой, не имея возможности вынырнуть. Даже близость смерти меркла по сравнению с тошнотворным, безнадежным, леденящим страхом, связанным с осознанием того, что судьба повернулась против тебя и спасения нет.

Но теперь, в сорок семь лет — не самый лучший возраст для подобных откровений! — Дейв обнаружил, что бывает и худший ужас. Он обнаружил это, увидев, как Хелен, его жена, женщина, которую он искренне старался любить, тычет в него пальцем и вопит: «Вот он! Вот! Хватайте его!»

Глава 3 Лук не для еды

1

Позднее брюзгливый внутренний голос Дейва долго поносил его за то, что он повел себя именно так, как, несомненно, и рассчитывал Рэнсом.

Потрясение, вызванное предательством Хелен, вогнало Дейва в оцепенение. Он не мог совладать с собой, не мог сдвинуться с места. Он видел, что Хелен стоит у ближайшего окна вестибюля в окружении угрюмых головорезов, и не верил собственным глазам. Она смотрела на него, указывала на него, наводила на него обученных убийц Рэнсома. Это было немыслимо. Сознание Дейва отказывалось воспринимать это. Хелен не могла этого сделать. Дейв был загипнотизирован, слово кролик перед змеей.

О дальнейшем у него сохранились лишь смутные воспоминания. Сзади его задевали чьи-то плечи. Кто-то прорычал гнусавым голосом: «Эй, двигайтесь давайте!» Головорезы Рэнсома ринулись в толпу, пробиваясь через поток раздраженных ньюйоркцев. Кто-то ткнул Дейва в спину.

— Пошевеливайся, приятель, нам надо свалить отсюда.

Дейва спасло его тело. Разуму даже не пришлось ничего делать. Диафрагму свело судорогой. Дейв задохнулся. В толчее толпы невозможно было ни согнуться, ни повернуть. Содержимое желудка начало подниматься к горлу. Дейв чуть не захлебнулся и издал характерный звук.

— Э, мистер, вы чё эта?

Рвотные массы хлынули у него ртом. Кто-то хрипло вскрикнул: «Вот дерьмо!» Толпа хлынула прочь от Дейва. Те, кто находился рядом с ним, с криками ломились подальше от блевотины, а те, кто был поближе к выходу, рвались вперед.

Кто-то закричал. Ньюйоркцы знают: если поднялся крик, значит, пора сваливать. И поскорее.

Толпа в вестибюле хлынула к перекрытому входу. Стекло высокого окна рядом с одной из вращающихся дверей разлетелось вдребезги. Какой-то мужчина пронзительно вскрикнул от боли. Еще одно окно с грохотом разбилось. Люди кинулись сквозь падающие осколки — на улицу. Подручных Рэнсома попросту смели. Один из них с криком полетел на пол; крик сменился визгом, потом стих и он.

Дейв, пошатываясь, выбрался из толпы и кинулся в коридор, ведущий к лифтам.

Несколько секунд спустя ошеломленный, дрожащий Дейв обнаружил себя уже не на первом этаже. Он толком не знал, где именно находится и как сюда попал. Лифты должны были стоять с открытыми дверьми, пока представители властей не позволят их включить. Каждая кабина лифта имела, в соответствии с проектом, люк в крыше. Чтобы открыть такой люк, требовалось всего лишь вывинтить четыре винта. Дейв… Дейв думал, что он… Дейв толком не был уверен, что именно он… что?

«Прямо как в кино, приятель. Ты и Тарзан».

«Я этого не делал».

«Ага, а кто же еще. Глянь на смазку и грязь у себя на одежде».

Оцепенение начало проходить. Дейв наклонился, уперся руками в колени и заставил себя дышать глубоко. Господи! Это было ужасно. Это было хуже всего. Он не цепенел так с тех самых пор, как…

«Не думай об этом».

Хелен! Но почему? Как? Что могло…

«И об этом тоже не думай. Подумай о чем-нибудь другом. Например, о том, как у тебя мерзко во рту».

Дейву хотелось глотнуть воды. Ужасно хотелось. Мыло и губка тоже не помешали бы.

Дейв тупо огляделся по сторонам. Похоже, он находился… и где же? Место выглядело незнакомым, но…

Второй этаж. Это должен быть второй этаж.