Бег сквозь лабиринт

– Да, а что к тебе следователь приходил? – как-то странно заинтересованно осведомился Дмитрий у Журавлёва.

– Да, всё спрашивал, когда я Машу, последний раз видел, какие у нас были отношения, представляешь, сегодня два часа меня промариновал. – Борис в упор посмотрел на Волю, всё оценивал его взгляд, по-прежнему ли ему можно доверять или он переметнулся в стан врага. – Придётся несколько раз встречаться с ним, тем более, если найдут убийцу.

– Не найдут, ты уж прости, – прищурился Воля. – У нас могут появиться большие неприятности, если кое-кто поймёт, что ты копаешь под Тэлля. Знаешь, Раскин уехал с девчонкой Тэлля, его никто не может найти, скажешь, откуда знаю, Архимеда сегодня встретил, и он интересовался, не встречал ли я Антона.

– Ты думаешь, я поверю, что Архимед, стал бы тебя спрашивать? – усмехнулся Борис, – не темни, Дима, со мной лучше играть в открытую.

Дмитрий молчал, а про себя подумал: «Ага, сейчас, сыграю с тобой в открытую, и всё козыри обратятся против меня. Тогда не избежать проблем точно. А я так не договаривался, прости Боря, но кушать хотят все».

– О чем думаешь, друг мой? – саркастически улыбнулся Журавлёв, ему так и хотелось сказать Воле, чтобы он переписывал всё на себя и оставался с этим сокровищем и проблемой на свою голову. У меня, по крайней мере, есть ещё деньги на Каймановых островах и этого хватит, чтобы не протянуть ноги, а потом, когда всё поутихнет, может быть снова, подняться.

– Да вот думаю о том, что натворил.

– Ты об акциях?

– Угу, – Дмитрий налил себе воды, – нефть есть нефть, там всегда будет прибыль, а где прибыль там деньги – естественный круговорот в природе.

– Ну, да, – словно находясь в другом мире, отозвался Журавлёв и потом, как бы придя в себя, добавил: – Устал я, Дима, знаешь, хочу продать всё и уехать, слишком всё это подкосило меня. Никакого желания нет работать.

– Ну, что же, мне кажется это временно, немного отдохнёшь и снова в бой, – он потрепал своего босса по плечу, – мы же одна команда, ты только скажи, что сделать, и я всё устрою, и мы будем в шоколаде.

– Пока нужно лечь на дно, – Журавлёв опустился на кровать, – а теперь оставь меня, я хочу побыть один, мне всё не по себе…

– Ладно… может, охрану усилить, Борь, не нравишься ты мне, – Воля глотнул воды из стакана. – Да и следователь этот ушлый совсем тебя достал.

– Следователь – ерунда и у меня к нему свой интерес, Маша была мне родным человеком, и хочу, чтобы виновный понёс наказание, как бы это не звучало сейчас.

– Это объясняет твою заинтересованность в помощи следователю. – Вполне понимающе кивнул Воля, хотя Борис, почему-то, начал подозревать, что Дмитрий начал отдаляться от него. Не зная почему, Журавлёв стал считать, что все вокруг хотят сдать его поскорее Тэллю. Даже медсестра Анечка, ведь никто кроме неё не мог рассказать Воле о визите Комисарова. Ему стало мерзко при мысли, что теперь нельзя доверять никому.

Раньше такого с ним никогда не случалось, времена были разные, и всякое было и в жизни, и бизнесе. Однако никогда он не чувствовал себя таким до боли одиноким. Где-то вдали, в конце чёрного тоннеля мерцал огонёк надежды, и Борис не знал, не дано ему было этого понимать свыше, доберётся ли он до спасительного света, словно мотылёк, летящий наугад, то ли к солнцу, то ли к своей гибели.

Воля словно читая его мысли, как-то посерьёзнел и, протянув руку, сказал, что он не одинок и всё будет нормально.

– Ты не думай, Борь, я с тобой, мы же друзья. – Журавлёв сжал его ладонь и, заглянув в глаза товарища, не увидел ничего. Пустота. Борис знал, что все его предали, кроме семьи.

– Давай, Дима, до встречи.

Когда Воля ушёл, Борис закрыл глаза и почувствовал, как ноет сердце, и боль была такая странная, словно это зуб, только не во рту, а в груди. Эта странная, пугающая, словно перед смертью тоска заполнила душу и, закрыв глаза, он попытался уснуть

3

Наташа проснулась снова от дикой головной боли, так плохо она себя ещё не чувствовала. Разлепив сонные глаза, она увидела, что в комнате пока что темно. Наверное, уже утро, поёжилась она, было довольно-таки прохладно, и ей стало зябко под тонким покрывалом. Сквозь тёмные занавески пробивался свет нового дня. Наташа потянувшись, откинула плед и, подойдя к окну, распахнула серые, покрытые паутиной занавески.