Бег времени

Ты в Россию пришла ниоткуда,
   О мое белокурое чудо,
      Коломбина десятых годов!
Что глядишь ты так смутно и зорко,
   Петербургская кукла, актерка,
      Ты – один из моих двойников.
К прочим титулам надо и этот
   Приписать. О подруга поэтов,
      Я наследница славы твоей.
Здесь под музыку дивного мэтра —
   Ленинградского дикого ветра
      И в тени заповедного кедра
         Вижу танец придворных костей…
Оплывают венчальные свечи,
   Под фатой «поцелуйные плечи»,
      Храм гремит: «Голубица, гряди!»[41]
Горы пармских фиалок в апреле —
   И свиданье в Мальтийской Капелле[42]

,      Как проклятье в твоей груди.
Золотого ль века виденье
   Или черное преступленье
      В грозном хаосе давних дней?
Мне ответь хоть теперь:
               неужели
   Ты когда-то жила в самом деле
      И топтала торцы площадей
         Ослепительной ножкой своей?…
Дом пестрей комедьянтской фуры,
   Облупившиеся амуры
      Охраняют Венерин алтарь.
Певчих птиц не сажала в клетку,
   Спальню ты убрала, как беседку,
      Деревенскую девку-соседку
      Не узнает веселый скобарь[43].
В стенах лесенки скрыты витые,
   А на стенах лазурных святые —
      Полукрадено это добро…
Вся в цветах, как «Весна» Боттичелли,
   Ты друзей принимала в постели,
      И томился драгунский Пьеро, —
Всех влюбленных в тебя суеверней
   Тот, с улыбкой жертвы вечерней,
      Ты ему как стали – магнит,
Побледнев, он глядит сквозь слезы,
   Как тебе протянули розы
      И как враг его знаменит.
Твоего я не видела мужа,
   Я, к стеклу приникавшая стужа…
      Вот он, бой крепостных часов…
Ты не бойся – домá не мечý, —
   Выходи ко мне смело навстречу —
      Гороскоп твой давно готов…

Глава третья

Ведь под аркой на Галерной…

А. Ахматова

В Петербурге мы сойдемся снова,

Словно солнце мы похоронили в нем.

О. Мандельштам

То был последний год…

М. Лозинский

Петербург 1913 года. Лирическое отступление: последнее воспоминание о Царском Селе. Ветер, не то вспоминая, не то пророчествуя, бормочет: