Бег времени

Распахнулась атласная шубка!
   Не сердись на меня, Голубка,
      Что коснусь я этого кубка:
         Не тебя, а себя казню.
Все равно подходит расплата —
   Видишь, там, за вьюгой крупчатой
      Мейерхольдовы арапчата
         Затевают опять возню.
А вокруг старый город Питер,
   Что народу бока повытер
      (Как тогда народ говорил), —
В гривах, в сбруях, в мучных обозах,
   В размалеванных чайных розах
      И под тучей вороньих крыл.
Но летит, улыбаясь мнимо,
   Над Мариинской сценой prima[38]

 —      Ты – наш лебедь непостижимый, —
         И острит опоздавший сноб.
Звук оркестра, как с того света
   (Тень чего-то мелькнула где-то),
      Не предчувствием ли рассвета
         По рядам пробежал озноб?
И опять тот голос знакомый,
   Будто эхо горного грома, —
      Наша слава и торжество!
Он сердца наполняет дрожью
   И несется по бездорожью
      Над страной, вскормившей его.
Сучья в иссиня-белом снеге…
   Коридор Петровских Коллегий[39]
      Бесконечен, гулок и прям.
(Что угодно может случиться,
   Но он будет упрямо сниться
      Тем, кто нынче проходит там.)
До смешного близка развязка:
   Из-за ширм Петрушкина маска[40],
      Вкруг костров кучерская пляска,
         Над дворцом черно-желтый стяг…
Все уже на местах, кто надо,
   Пятым актом из Летнего сада
      Веет… Призрак цусимского ада
         Тут же. – Пьяный поет моряк.
Как парадно звенят полозья,
   И волочится полость козья…
      Мимо, тени! – Он там один.
На стене его твердый профиль…
   Гавриил или Мефистофель
      Твой, красавица, паладин?
Демон сам с улыбкой Тамары,
   Но такие таятся чары
      В этом страшном дымном лице:
Плоть, почти что ставшая духом,
   И античный локон над ухом —
      Все таинственно в пришлеце.
Это он в переполненном зале
   Слал ту черную розу в бокале
      Или все это было сном?
С мертвым сердцем и мертвым взором
   Он ли встретился с Командором,
      В тот пробравшись проклятый дом?
И его поведано словом,
   Как вы были в пространстве новом,
      Как вне времени были вы, —
И в каких хрусталях полярных,
   И в каких сияньях янтарных
      Там, у устья Леты – Невы.
Ты сбежала сюда с портрета,
   И пустая рама до света
      На стене тебя будет ждать.
Так плясать тебе – без партнера!
   Я же роль рокового хора
      На себя согласна принять.

На щеках твоих алые пятна;
Шла бы ты в полотно обратно;
Ведь сегодня такая ночь,
Когда нужно платить по счету…
А дурманящую дремоту
Мне трудней, чем смерть, превозмочь.