Бегемот. Структура и практика национал-социализма 1933 - 1944 гг.

Путткамер принес с собой еще одно оружие в борьбе против социализма. Вдохновленный убеждением, что «Пруссия — это возлюбленная Бога»,[34] он сделал религию частью бюрократической жизни.[35] Бюрократия и религия вместе или, скорее, светская и клерикальная бюрократия стали первичными движущими силами в борьбе против социализма. Идеологическое сопровождение представляло собой непрерывное обвинение материализма и прославление философского идеализма. Так, Генрих фон Трейчке, выдающийся германский историк, облачал свои хвалебные речи в адрес власти государства и великих людей в тот же самый язык современного идеализма, который повторялся в каждом университете, каждой школе и каждым проповедником. Прочный союз сковывал консервативную партию, протестантскую церковь и прусскую государственную службу.

Вторым шагом было преобразование армии в надежный инструмент реакции. Начиная с Фридриха II, короля Пруссии, офицерский корпус формировался главным образом из знати, которая, как предполагалось, обладает естественными качествами лидерства. Фридрих II предпочитал даже дворян иностранного происхождения прусской буржуазии, которую он вместе с людьми, служившими в его армиях, рассматривал как «скопище скотов».[36] Наполеоновские войны наголову разбили эту армию и показали, что войска, которые связывает одна лишь грубая дисциплина, были гораздо ниже революционных армий Франции. Под руководством Гнейзенау и Шарнхорста германская армия была затем реорганизована и даже демократизирована, в ограниченных пределах, но это долго не продолжалось. В 1860 г., когда Мантейфель закончил свою чистку, из 2900 офицеров пехоты меньше тысячи не были дворянами. Все офицеры в гвардейской кавалерии и 95 % в других кавалерийских войсках, а также в лучших полках пехоты были дворянами.[37]

В равной мере важным было приспособление и примирение армии с буржуазным обществом. В 80-е гг. вместе с поражением либерализма в среде буржуазии и с возрастающей угрозой социалистического движения буржуазия отказалась от своей более ранней оппозиции программе расширения армии. Сложился союз между двумя прежними врагами, и на сцене появился «феодально-буржуазный» тип. Институциональным посредником этого типа был офицер запаса, привлекаемый в значительной степени из более низкого среднего класса, перед лицом огромной проблемы персонала, порождаемой ростом армии, воинская сила которой составляла 1 200 000 в 1888 г. и 2 000 000 (3–4 % населения в целом) в 1902 г. Новая «феодальная буржуазия»[38] имела все тщеславие старого феодала вместе с немногими из его достоинств, малой долей его отношения к лояльности или культуре. Она представляла собой коалицию армии, бюрократии и владельцев больших состояний и фабрик, коалицию, созданную для совместной эксплуатации государства.

Во Франции в течение XIX столетия армия была переплавлена в буржуазию; в Германии, наоборот, общество было переплавлено в армию.[39] Структурные и психологические механизмы, характеризующие армию, постоянно прокрадывались в гражданскую жизнь, пока они не стали удерживать ее в железных тисках.[40] Офицер запаса был ключевым деятелем этого процесса. Призванный на службу из «образованной» и привилегированной страты общества, он пришел на смену менее привилегированному, но более либеральному офицеру Ландвера. (Реакционеры всегда не доверяли Ландверу и считали его офицеров «самым важным рычагом эмансипации среднего класса»).[41] В 1913 г., когда призыв офицеров запаса оказался слишком маленьким для той большой армии, которая была задумана, прусское военное министерство спокойно отменило свои планы относительно увеличения, но не открыло двери «демократизации» офицерского корпуса.[42] Один адвокат потерял свою должность офицера запаса, потому что защищал либерала в громком деле; также поступили и с мэром, который не стал препятствовать аренде городской собственности для проведения социалистического митинга.[43] Что касается социалистов, то было решено, что им недостает нравственных качеств, чтобы быть офицерами.

Третьим шагом было примирение между аграрным и промышленным капиталом. Депрессия 1870 г. нанесла сильный удар по сельскому хозяйству. Дополнительные трудности были порождены импортом американского зерна, ростом промышленных цен,[44] и вся торговая политика канцлера Каприви руководствовалась желанием сохранить сельскохозяйственные цены низкими. Доведенные до грани отчаяния аграрии организовали в 1893 г. Bund der Landwirte и начали борьбу за протекционистские тарифы на зерно,[45] вызвав негодование промышленного капитала.