Беги, Четверг, беги, или Жесткий переплет

Здесь давно не давали балов, а зал превратили в офис беллетриции. Всюду теснились диваны, столы, шкафчики для хранения документов и бюро. У одной стены стоял стол с кофейниками, рядом на тонком фарфоре было разложено угощение. Уже собралось человек двадцать. Они сидели, болтали или просто задумчиво глядели в пространство. Среди гостей в дальнем конце зала я заметила Острея Ньюхена. Он говорил, поднося ко рту нечто напоминающее граммофонную трубу, присоединенную при помощи гибкого бронзового шланга к полу. Я попыталась было привлечь его внимание, но в это мгновение…

– Пожалуйста, нарисуй мне барашка! – произнес чей-то голосок рядом со мной.

Я опустила глаза и увидела мальчика лет максимум десяти. Золотые волосы вились крупными кольцами, а пристальный взгляд выводил из равновесия, чтоб хуже не сказать.

– Пожалуйста, – повторил он, – нарисуй мне барашка.

– Лучше сделай, как он просит, – послышался рядом знакомый голос. – Иначе в жизни не отстанет.

Это была мисс Хэвишем. Я послушно и старательно изобразила барашка, протянула листок мальчику, и он отошел, весьма довольный результатом.

– Добро пожаловать в беллетрицию, – сказала моя наставница, все еще прихрамывающая после полученной на распродаже травмы.

Она снова облачилась в потрепанный подвенечный наряд.

– Незачем представлять тебя всем сразу, но кое с кем тебе познакомиться не мешает.

Она взяла меня под руку и подвела к строго одетой даме, которая присматривала за слугами, раскладывающими по тарелкам еду.

– Это миссис Джон Дэшвуд. Она любезно позволила нам собраться в ее доме. Миссис Дэшвуд, это Четверг Нонетот, мой новый стажер.

Миссис Дэшвуд изящным жестом протянула мне руку, я пожала ее, и миссис Дэшвуд вежливо улыбнулась.

– Добро пожаловать в Норленд-парк, мисс Нонетот. Вам повезло, что вашей наставницей согласилась стать мисс Хэвишем – она редко берет учеников. Но скажите мне, поскольку я не очень знакома с современной литературой, из какой вы книги?

– Я не из книги, миссис Дэшвуд.

Хозяйка поместья несколько мгновений недоуменно смотрела на меня, затем заулыбалась еще любезнее, взяла меня под руку, пробормотала мисс Хэвишем нечто вроде «как я польщена» и повела меня к чайному столику.

– Как вам понравился Норленд, мисс Нонетот?

– Здесь очень мило, миссис Дэшвуд.

– Позвольте предложить вам отбивную «гундиляк»^{17}, – произнесла она с явным волнением, подавая мне тарелку и салфетку. – Или, может быть, чаю?

– Нет, спасибо.

– Перейду сразу к делу, мисс Нонетот.

– Похоже, вам не терпится.

Она украдкой огляделась и понизила голос:

– Неужели все в вашем мире считают, что мы с мужем поступили так жестоко, лишив девочек и их мать наследства Генри Дэшвуда?

Она смотрела на меня так серьезно, что мне стоило немалого труда сдержать улыбку.

– Ну… – начала было я.

– О, я так и знала! – ахнула миссис Дэшвуд. Она театральным жестом прижала руку ко лбу. – Я говорила Джону, что нельзя так поступать. Полагаю, нас там предают символическому сожжению, поносят наши поступки, обрекают вечному проклятию?

– Вовсе нет! – ответила я, пытаясь утешить ее. – Не лиши вы девочек и их мать наследства, сюжету просто не на чем было бы развиваться.

Миссис Дэшвуд извлекла из-под манжеты платочек и промокнула им совершенно сухие глаза.

– Вы совершенно правы, мисс Нонетот. Спасибо вам на добром слове, но, если при вас кто-то станет плохо отзываться обо мне, прошу вас, объясните, что решение исходило от моего мужа. Я пыталась остановить его, поверьте!

– Конечно, – заверила я ее, затем извинилась и отправилась искать мисс Хэвишем.

– Мы называем это синдромом второстепенного персонажа, – объяснила мне наставница, когда я нашла ее. – Обычное дело, если второстепенному персонажу достается большая и значительная роль. Они с мужем разрешили нам пользоваться этим залом, с тех пор как со «Смятением и праздностью» приключилась беда. В благодарность мы сделали книги Джейн Остин предметом нашего особого покровительства. Мы не хотим, чтобы подобное повторилось. У нас есть вспомогательное отделение в подвале Эльсинора, которым руководит мистер Фальстаф. Вон он стоит.

Она указала на тучного краснолицего мужчину, занятого беседой с другим агентом. Оба оглушительно хохотали над только что отпущенной Фальстафом остротой.

– А с кем он разговаривает?

– Это Вернхэм Дин, герой-любовник в одном из романов Дафны Фаркитт. Мистер Дин – верный член беллетриции, и мы не ставим ему в вину, что…

– Где эта Хэвишем? – раздался громоподобный рев.

Двери распахнулись, и в зал влетела весьма растрепанная Красная Королева. Все застыли в молчании. За исключением мисс Хэвишем, которая чрезвычайно вызывающим тоном произнесла:

– Некоторым лучше не ходить по распродажам, а?

Собравшиеся оперативники, осознав, что присутствуют всего-навсего при очередном этапе затяжной личной распри, вернулись к своим разговорам.

У Червонной Дамы под глазом красовался здоровенный свежий синяк, а два пальца скрывал гипс. Книговсяческая распродажа дорого ей обошлась.

– Что у вас на уме, ваше величество? – спокойно спросила Хэвишем.