Беглец

Седрик сел, скрестив ноги. Кимоно, отметил он, глядя на сякконца в упор. Смотреть иначе как в упор не получалось: слишком маленьким было расстояние между двумя мужчинами. Два или даже три кимоно, одно поверх другого. Верхнее — темно-синее, с матовым узором. На плечах — накидка, схваченная шелковым шнуром. Над сердцем — герб: золотой скорпион в черном круге.

Скорпион?

Краем уха Седрик слышал о Скорпионах сякконского клана психиров. Так, обрывки, сплетни: что-то вроде службы Т-безопасности, охраняющей менталов от насилия со стороны обычных людей. Зачем Скорпиону понадобилось лететь на Ларгитас для беседы со скромным господином Норландером?!

Дурной знак, уверился Седрик.

— Чаю? — предложил Скорпион. — Вы пьете зеленый?

— Спасибо, пью.

Чай пах рыбой. Седрик пожалел, что не отказался.

— Я читал вашу анкету. — Скорпион сделал крошечный глоток и зажмурился от удовольствия. — Вы образцовый кандидат, Норландер-сан. Разрешите представиться: Кагава Джиро. В переводе это значит «второй сын благоухающей реки». — Скорпион улыбнулся. — Мы помешаны на традициях, это знает вся Ойкумена.

Седрик поклонился:

— Рад знакомству, Кагава-сама.

— Не называйте меня так, — попросил Скорпион. — Я вижу, что вы подготовились к разговору, и все же не надо. Между нами нет столь большой разницы в социальном статусе. И уж тем более вы не священник, а я не божество. «Кагава-сан», этого будет достаточно.

Он сделал второй глоток. Седрик последовал его примеру. Чашка вмещала не больше трех глотков, и Седрик дал зарок, что новой порции не возьмет.

— Превосходный чай. — Скорпион закрыл глаза. — Превосходная анкета. Превосходный поручитель. Вы — счастливчик, Норландер-сан. Я бы рискнул побиться об заклад, что Сякко с радостью примет вас, но сперва мне надо кое-что уточнить. Могу ли я рассчитывать на вашу откровенность?

— Разумеется.

— В анкете есть раздел «Травмы и отклонения». Мы с вами хорошо знаем, о чем там идет речь. Уж конечно, не о переломах запястья или сексуальных пристрастиях! Также мы знаем, что врать при поступлении в храмовые школы Сякко — недопустимый риск.

— Я не врал! — обиделся Седрик.

— Да, вы написали правду, и это делает вам честь. Итак, в девять лет вы обратились к интернатскому врачу с жалобой. Вас мучили видения, так?

— Так. Это нормально для…

— Я вас не обвиняю. Я хочу знать содержание ваших видений.

— Я кратко изложил в анкете…

— Я хочу услышать это от вас.

— Там был город. Древний город: развалины, занесенные песком. Из развалин ко мне выходила женщина с флейтой. Просила передать…

— Что? Кому?

— Не знаю. В этот момент я разрывал контакт. Доктор прописал мне недельный курс специальных препаратов, и видения прекратились.

— А у других?

— В смысле?

— Вы уникум или у ваших сверстников случались аналогичные видения? Напоминать вам о риске лжи я считаю излишним. Вы — честный человек, вы скажете правду. Тем более что правда ничем не грозит вашим одноклассникам. Вам она может обеспечить кое-какие льготы, но напоминать об этом я тоже считаю излишним. Уверен, вы будете откровенны без дополнительных мотиваций.

Тиран, вспомнил Седрик. Тиран задавал такие же вопросы.

— Да, — кивнул он. — Случались.

— Руины? Женщина с флейтой?

— Да.

— Еще чаю?

— Да, спасибо.

Чай пах рыбой, но Седрику хотелось пить.

— Последний вопрос. — Скорпион наклонился вперед. — Вы позволите мне снять энграмму этого воспоминания? Я опытный специалист, я сделаю это без малейших последствий для вашей психики.

— Энграмму?!

— Да. В обмен на ваше любезное согласие я уполномочен предложить вам бесплатное обучение на Сякко, в Третьем храме. Более того, вам будут платить стипендию. Что скажете, Норландер-сан?

— Что я скажу?

Седрик залпом осушил чашку.

— На таких условиях, Кагава-сан, вы можете прихватить заодно и мои воспоминания о потере невинности. В качестве бонуса, а? Кому еще из моих сверстников вы предложили аналогичный вариант?

— Никому. — Скорпион пожал плечами. — Здесь нет дискриминации или протекционизма. Вы единственный, кто подал заявление и заполнил анкету. Последний вопрос: Гюнтер Сандерсон входит в число тех, кого посещала женщина с флейтой?

— Входит. Кажется, он тоже единственный.

— В смысле?

— Единственный, кто дослушал просьбу флейтистки до конца.

— Откуда вам это известно?

— От Гюнтера. Мы были друзьями, он поделился со мной.

— О чем просила флейтистка?

— Она послала Гюнтера к адъюнкт-генералу Бреслау. Просила передать, что не сердится. Велела искать способы.

— Способы чего?

— Не знаю. Бред, правда? Я так и сказал Гюнтеру: бред.

— А он? Он вам ответил?

— Не помню уже. Вроде бы нет. Нас позвали на ужин, мы и пошли. Восстановить этот эпизод? Если что, я готов вспомнить.

— Спасибо, не нужно. Говорите, вам тогда было по девять лет?

— Мне — девять. Гюнтеру — десять. Когда вы снимете энграмму?

— Сейчас. Вы готовы?

— Готов.

— Расслабьтесь, Норландер-сан. Я буду очень осторожен. Медленно снимайте защиту. Куда нам торопиться? Столько лет ждали, подождем еще немного. У таких дел нет срока давности. В конце концов, это же не сериал, зритель не требует от нас скорейшего продолжения…

* * *