Беглец

Трое натхов, носителей серег, сели на корабль и отправились в коллант-центр на Китте. Они вернулись через пару месяцев.

— Я не прошел, — сказал первый.

— Я прошел, — сказал второй. — Это не путь.

— Я прошел. Это путь, — сказал третий. — Но это чужой путь.

Орден уцелел. Было принято решение: любой может выйти в большое тело, став участником колланта. Но при этом он не становится антисом. Какой ты антис, воплощение божества, если не способен уйти в волну сам, по собственной воле, без помощи живых костылей — инорасцев? Десять человек могут поднять камень, слишком тяжелый для каждого из них. Но разве это значит, что ты поднял его в одиночку?!

Помпилианец, возглавляющий отряд, придерживает коня. Встает на стременах, вглядывается из-под козырька ладони. Пики гор полыхают, слепят глаза. Тем не менее гуру видит: от предгорий по степи, прямо к ним, движется бесформенная тень.

— Возвращаемся!

Назад отряд несется быстрее. Размашистый галоп коней, сгусток волн и лучей пронзает космические просторы. Две реальности, две иллюзии накладываются, меняются местами, проступают одна сквозь другую. Копыта грохочут по каменистому распадку. Горакша-натх узнает местность: брови-холмы, лощина, редколесье. Вдали — крыша тренировочного бункера, ржавый гриб в центре широкой плеши на опушке леса.

Коллант вышел в большое тело на полигоне, в двух километрах от бункера. Сейчас коллант возвращается в исходную точку, отрабатывая точность маневра и выход на цель.

II

— Вас ждут, — доложил охранник в штатском.

Тиран молчал. Молчание дарило ему минуту — ну хорошо, две минуты покоя. Если пойти на поводу у собственной слабости, две с половиной. Выбравшись на белый свет из подземелий, куда упрятали сокровище — первого ларгитасского антиса, — Ян Бреслау сам себе напомнил демона, поднявшегося из глубин ада к голубому небу, белым облакам, шелесту одинокого тополя над головой.

Безмятежность. Вдох. Выдох. Охристо-ржавая свеча кроны. Жестяная ломкость листьев. Горький аромат осени. Вдох. Выдох. Все, хватит. Время вышло. Полторы минуты — компромисс между долгом и усталостью.

— Кто?

— Вот, — неопределенно ответил охранник.

На стоянке у ворот ждал лаково-черный всестихийник. Цивильная модель с частным, незнакомым Бреслау номером. Тиран моргнул, и цивильность превратилась в маскарад. Машина, вне сомнений, делалась на спецзаказ, и Тирану были хорошо известны мастерские, где на таких красавцев ставят скрытое вооружение.

Его собственный «Pegasus» обслуживали там же.

В трех метрах от машины прогуливалась молодая женщина лет тридцати, в шелковом летнем пальто до пят. Тиран моргнул еще раз: ну да, конечно. Кто бы ни прибыл повидаться с Яном Бреслау, он, во-первых, имел надлежащую степень допуска, а во-вторых, пользовался мимикратором. Человеческий глаз с трудом, но улавливал слабое дрожание контуров избранного облика. Оптика не отслеживала ничего: женщина, и ладно. Вряд ли кто-то снимал эту приватную встречу — даже с орбиты! — но в случае съемки гостья (гость?!) сохраняла инкогнито.

«Скорпион?» — мелькнула безумная мысль.

— Здравствуйте. — Он направился к женщине.

— Прогуляемся? — не поздоровавшись, предложила та хрипловатым контральто. Мимикратор обеспечивал не только внешность, но и звук. — Хочу ноги размять.

Тиран кивнул.

Пропустив женщину вперед, он махнул охраннику — мы тут, рядышком! — и двинулся вдоль забора. Женщина шла медленно, и Тиран старался не обгонять ее.

— Не надо было мне прилетать, — сказала женщина.

— Да, сэр, — согласился Тиран. — Не надо было.

— Идите к черту! — брюзгливо проворчал генерал-лейтенант ван Цвольф. Чувствовалось, что у шефа скверное настроение. — Раскомандовались! Сам знаю, и нечего пальцем тыкать…

Пальто он носил с невыразимым изяществом. Наверное, программа слизала видеоряд у какой-то звезды подиума.

— Мы прячемся? — Следовало бы замолчать, но вредный бес тыкал Бреслау шилом в задницу. — От кого? Ваш визит секретный?

— Идите к черту! — повторил шеф. — Мой визит на объект не может быть секретным. Уйма людей в курсе. Я отметился, вылетая, и отмечусь по возвращении.

— Тогда зачем вам мимикратор?

— Кретины, — объяснил ван Цвольф. — Кругом одни кретины. Инструкция, значит, требует. Требует, мать ее, и никаких послаблений. Как я выгляжу?

— Отлично.

Тиран ни капли не покривил душой.

— Отставить! Как я выгляжу? В смысле, кем я выгляжу? Когда я смотрю на себя, я вижу старого пердуна, каким видел себя утром в зеркале. У мимикраторов нет обратной связи.

— А я вижу красотку. И не отказался бы ухлестнуть за вами.

— Шутите?

— Я вам нравлюсь, сэр? Я женат, но если бы вы знали, как я, в сущности, одинок…

— Сволочи! — вяло ругнулся шеф. Серенаду Бреслау он проигнорировал. — Программисты хреновы! Чувство юмора у них! Я им вставлю чувство юмора, и сатиру вставлю, и фельетон…