Беглец

Управлять обычным, данным при рождении телом трудно. Тело снаружи, а йогин внутри, в галлюцинаторном комплексе. Сил едва хватает, чтобы указать рукой на ворота: вперед! Исчезновения коллантов, возвращающихся в волну, Горакша-натх уже не замечает. На лбу его выступает пот. Йогину приходится нелегко, куда сложнее, чем в тренировочном бункере на Чайтре. Генерал Бхимасена, ты был прав: мы не сумели воспроизвести все системы, какими оснащен бункер на Ларгитасе.

— Aum dzhaya dzhaya shri shivaya svaha…

Страх исчезает.

Ворота разъезжаются в стороны. Бункер-йогин гостеприимно распахивает уста, принимая в себя священную пищу, молоко и мед: семерку марутов, божественных воинов — бурю и гром, воинственных сыновей Благого Рудры, обликом подобных субедару Марвари. Сам субедар уже внутри — расширив дыру в заборе, он проник за периметр и добрался до угла здания. В тот момент, когда ворота открываются, ваджра в руке Марвари исторгает яркие молнии, поражая стражу у входа. Две смертельные вспышки, две жгучие иглы вонзаются в гуру и исчезают в небытии. Призраки обретают плоть, чтобы исчезнуть навсегда, истаять туманом под лучами солнца. Лишь искусственные органы-гаджеты продолжают работать, словно в них еще теплится жизнь, покинувшая людей.

Маруты вооружаются золотыми луками — трофейными лучевиками. Воины готовы нырнуть в пасть монстра и дальше — в глотку, в утробу, на круги девятого ада. Гуру открывает им путь. Призраки опаздывают: они не ждут нападения, уверенные, что снаружи царит покой. Росчерки молний убеждают их в обратном.

Один марут ранен. К счастью, легко.

Впереди — спуск в лабиринты подземной гробницы. Впереди секреты и сокровища, среди которых главное — юный пленник-велет. Чужая злая воля наделила гробницу опасной силой, начинила ловушками и преградами, выставила караулы. Да, думает Горакша-натх. Пожалуй, я могу погасить ваджры ближайших стражей, опустошить аккумуляторы их оружия. Я уже проделывал подобное на Чайтре. Дозволено ли мне ослабить контроль за периферийными устройствами?

Как же их много!

Незримый рот припадает к лучевикам ларгитасцев. Пьет, втягивает, опустошает стакан за стаканом. Распределяет огненное молоко по тысячам тонких каналов. И гуру понимает, что совершил ошибку.

III

— Заперто, — с детским удивлением сказал Тиран.

Минутой раньше он ломился в дверь. Двумя минутами раньше — тоже. Вот уже пять, нет, шесть полновесных минут адъюнкт-генерал Бреслау пытался выйти из кабинета. Дергал ручку, бил плечом. Толкал так и эдак. Пинал створки ногами. Устраивал бурные и продолжительные аплодисменты, хлопая ладонью по папиллярному идентификатору. Набирал на коммуникаторе сложные коды. Разбил коммуникатор об пол, выяснив, что аккумулятор внезапно сдох, а связи нет, даже экстренной. Сплясал на обломках зажигательный танец.

Все, методы исчерпались.

— Вы видите? Заперто.

Линда не ответила. Она сидела на кушетке с вязанием, плотно сдвинув колени: добрая бабушка, сдобная булочка. Спицы двигались с мерной неторопливостью. Было в их движении что-то гипнотическое. Лицо комиссара Рюйсдал осунулось, щеки налились восковой бледностью. Взгляд, если так можно выразиться, провалился сам в себя. Мало кто из детишек захотел бы сейчас к Линде на колени.

Тиран почувствовал себя в одной банке со скорпионом. Нет, иначе: в одной банке со Скорпионом. Бывают и такие Скорпионы: в кофте, со смешной гулькой на затылке.

— Ваша работа, комиссар? Меня отстранили, да?

Линда дернула щекой.

— Меня отстранили и заперли. Во избежание? Полковник Госсенс уже принял дела? Меня заперли, а вас оставили рядом, чтобы я не натворил глупостей. Сейчас подъедет спецбригада, меня, как носителя государственных тайн, изолируют от сякконских телепатов. А заодно и от всего мира…

— Прекратите истерику.

Губы женщины шевельнулись, но лицо осталось прежним, высеченным из пористого камня. Мимика не соответствовала речи, мимика отсутствовала вообще как класс, и Тиран испугался. Страх был иррационален. Тиран словно увидел говорящую куклу, доставшую из-за спины опасную бритву.

— Я не прав?

— Замолчите. У нас гости.

— Скорпион?

— Не мелите чушь. Скорпиона я бы опознала.

— Спецбригада? За мной?

— Брамайны. За мальчиком.

— Шутите?

Тиран рассмеялся:

— Любой корабль был бы замечен еще на подлете к Ларгитасу. Замечен и задержан.

— У нас гости, — повторили губы Линды.

Под глазом Т-телохранителя забилась синяя жилка. Если это был пульс, то с таким пульсом везут в реанимацию. Казалось, тонкая кожица вот-вот лопнет и по лицу комиссара Рюйсдал потекут кровавые слезы.

— На верхних этажах идет бой. Я слышу эмоциональный всплеск.

— Что вы слышите?!

— Там убивают и умирают. Это болезненно, а вы меня отвлекаете. С вашими дурацкими кораблями разберетесь потом. У нас гости, их надо встретить.

Тиран кинулся к столу. В контрольных сферах тянулись пустые бесконечные коридоры. Минус девятый, минус восьмой, минус первый. Стоп-кадр из архивного хранилища, ничего общего с реальностью, какой бы та ни была.

Сферы мигнули и погасли.