Беглец

Может ли Бог создать камень, который сам не сумеет поднять? О, Гюнтер Сандерсон не был Богом. Со своим ужасом он не справился. Он позорно бежал, преследуемый по пятам кошмарными видениями смертей, своей и сыновней, лютым холодом, испепеляющим жаром, тошнотворным смрадом, конвульсивными спазмами в желудке и ослепляющей болью.

Честно говоря, Гюнтер был удивлен, что память не заблокировала и это воспоминание.

— Предлагаете мне стать вашим пациентом? — Брамайн оказался понятливым. — Хотите залезть ко мне в голову? Добраться до недоступных воспоминаний?

— Да. Но для этого нужно ваше согласие. Согласие и содействие.

— Вы можете это сделать силой? Без моего согласия?

— Даже без вашего ведома. Ну, до определенных границ. Могу, но не стану.

— Врачебная этика? Диктат морали?

— Не ваше дело. В случае вашего добровольного сотрудничества я поделюсь с вами всем найденным. Более того, я стану делиться прямо в процессе. Мы с вами все переживем одновременно.

— Гарантии?

— Никаких. Если я захочу обмануть вас, я обману. Вы должны ясно представлять себе ситуацию, прежде чем согласиться или отказаться.

Брамайн закрыл глаза. Казалось, он заснул — нет, умер, потому что Гюнтер, как ни старался, не мог обнаружить признаков дыхания. Лишь черный трезубец на коленях террориста слабо подрагивал, словно хотел уползти в кусты. Колебания брамайна были понятны: Гюнтер бы тоже сто раз подумал, предложи ему сотрудничество заклятый враг. Вокруг двоих мужчин кругами бродил Натху, топча землянику. Бродил, косился на отца с йогином: в гиганте-питекантропе скрывался мальчишка, которого до смерти интересовало, чем заняты взрослые. Спросить мальчик не решался, чувствовал: сейчас не время. Эмпат, вздохнул Гюнтер. Будь ты, парень, постарше да пройди ты хоть первичное обучение, при таком ассистенте я бы точно справился.

— У меня есть условие.

Гюнтер подскочил как ужаленный. Слова брамайна застали его врасплох.

— Какое?

— У меня сложилось впечатление, что вы честный человек. Вы дадите мне слово, что не станете вторгаться в другие области моей памяти. Вы вскроете заблокированный участок и сделаете для меня доступным все, что там хранится. Абсолютно все, без исключений.

— Даю слово.

— Вы не тронете ничего сверх того.

— Не трону.

— А если вы сочтете это необходимым?

— Я запрошу у вас разрешения на любые дополнительные действия.

— Сколько времени займет операция?

— Три минуты до закапсулированных воспоминаний. Три минуты после. Я имею в виду реальное время. По субъективному времени у нас пройдут часы.

— Вы дали слово, шри Сандерсон. Что требуется от меня?

Что я делаю, запоздало ужаснулся Гюнтер-невротик. Что?! Собираюсь лезть в мозг враждебно настроенного энергета? Находясь вместе с ним в волновом теле?! Нет, я правда собираюсь это сделать?!

Правда, буркнул Гюнтер-медик. Соберись, тряпка.

Работаем.

— Успокойтесь, гуру-махараджа. Расслабьтесь…

Проклятье! Брамайнское обращение, украденное у террориста в начале их знакомства, выскочило само, раньше, чем Гюнтер осознал его недопустимость. Сейчас брамайн пошлет идиота-врача в глубочайшую задницу Ойкумены…

— Пожалуйста, — террорист улыбнулся, — не называйте меня так. Вы не мой ученик, между нами нет отношений наставника и последователя.

— Как мне вас звать?

— Шри Горакша. Нет, для вас это трудно, слишком много шипящих. Зовите меня Вьясой.

— Вьясой-джи?

— Вы и это стянули? Поздравляю, вы отличный телепат. Приставка «джи» — на ваше усмотрение. Я не настаиваю.

— Что она значит?

— Уважение.

— Обойдемся без приставок. Расслабьтесь, Вьяса. Я буду очень осторожен…

Гюнтер-невротик сообразил, что почти дословно повторяет увещевания доктора Йохансона, когда тот сканировал память кавалера Сандерсона. Что из этого вышло, лучше и не вспоминать. Гюнтер-медик решительно отсек непрошеный мнемовсплеск.

— Главное, не сопротивляйтесь. Оставайтесь безучастным. Вы умеете быть безучастным?

— Я постараюсь, — кивнул брамайн.

Насмешка, отметил Гюнтер. Беззлобная.

— Представьте, что все это происходит с кем-то другим. Вы лишь наблюдаете со стороны. Готовы?

Брамайн сел, скрестив ноги так, что у Гюнтера заболела поясница, и смежил веки. Натху уселся напротив, повторив позу террориста, и с неподдельным интересом уставился на брамайна.

— Натху?

— Папа?

— Я хочу помочь этому человеку. Он должен вспомнить, что с нами случилось. Пожалуйста, будь рядом. Но не вмешивайся, пока я не закончу. Хорошо?

— А можно, я посмотрю?

— Конечно смотри!

Вопрос мальчика можно было истолковать двояко, но Гюнтер понял это с опозданием. Менталы смотрят по-разному! Увы, разрешение прозвучало. Пускаться в объяснения Гюнтер не стал, надеясь, что пассивное наблюдение не повредит предстоящей работе.

— Я готов, — напомнил брамайн.

— Приступаю.

Приступаю. Иду на приступ. Нет, приступы нам не нужны. Сперва — разведка местности…