Беглец

— Не взлетаем, когда попадаем под грузовик, — перебил Нейрам. Атлет кипел от гнева. Держать себя в руках было для него пыткой. — Мы лежим, смотрим в небо и строим дурацкие гипотезы. Ты специалист? Врач? Рефлектолог?! Нет, ты генерал из армейских анекдотов. Срем, трахаемся… Вот и все твои рефлексы!

— Я тебя не устраиваю? Хорошо, я и себя-то не очень устраиваю. Обратитесь к специалисту! К профессору Штильнеру, академику Полански! К Юлии Руф, наконец!

— К Юлии Борготте, — поправила дотошная Рахиль. — По мужу она Борготта.

— По мужу она стихийное бедствие!

— При чем здесь Юлия? — процедил Нейрам. Он побледнел, лоб антиса усеяли капли пота. — Чем Юлия поможет Папе? Она никто, и звать никак.

Тумидус знал, что бьет ниже пояса. Знал и ударил:

— Ну тебя же она сумела превратить в робота?[8] Накачала рабством по самые уши! Мало ли, вдруг и с Папой что-нибудь придумает.

Рамка погасла. Когда голубой свет вспыхнул снова, на связи была одна Рахиль.

— Тебе мало врагов? — спросила гематрийка. — Нейрам не отвечает на вызов.

— Летит ко мне? — взорвался Тумидус. — Пусть летит!

— Никуда он не летит. Он переваривает тот яд, который ты ему предложил. Что ты имел в виду, говоря о рабстве? Ладно, молчи. Я об этом ничего не знаю и не хочу знать. У каждого из нас есть моменты, о которых лучше не напоминать. Думаешь, ты исключение?

Консуляр-трибун босиком прошлепал к бару, налил себе тутовой водки. Выпил залпом, потянулся за бутылкой — налить еще! — и едва не выблевал спиртное на ковер. Если верить этикетке, водка, гори она синим пламенем, была произведена на Борго. Планета в захолустье, где родилась беда, двадцать лет назад сломавшая жизнь штурмовому легату Тумидусу, — самый лучший алкоголь с Борго сейчас встал бы поперек горла.

Успокойся, велел он себе. Слышишь?

Вторая порция пошла лучше.

— Обратитесь к специалистам, — устало повторил Тумидус. — Запросите антические центры. Рахиль, ты не бессмертна. Ты, Нейрам, Кешаб. Однажды вы почувствуете, что умираете. Вы не сможете взлететь, даже если на вас наедет грузовик. Вернее, сможете. Но это будет та же смерть, просто дольше и мучительней. Папа мне все рассказал, не сомневайся. Я хотел выстрелить ему в голову, а он сказал, что это не выход…

Тумидус представил, как это звучит, и пропустил еще стаканчик.

— Ты последняя? — спросил он. Опьянение не шло, консуляр-трибун мучился от беспросветной трезвости. В придачу начала болеть голова. — Рахиль, ты последняя, кто еще хочет со мной говорить?

— Удивительное дело, — произнесла Рахиль тоном, каким никто и никогда не говорит об удивлении. — Я нахожусь на Элуле, ты на Китте. Между нами огромное расстояние, которое я не считаю чем-то важным. Я — существо, которому, как полагаешь ты, чужды эмоции. Это не так, но я не хочу с тобой спорить. Говорить с тобой я тоже не хочу. Не хочу, но буду.

— Это не так, — возразил, а может, согласился Тумидус. — Ты не существо. Ты женщина. В остальном ты права. Почему вы не хотите обратиться к специалистам? Вот ты, лично ты, — почему?

Лицо Рахили надвинулось, заполнило всю рамку.

— Ты понимаешь, к чему это приведет?

— К спасению Папы?

— Вероятность того, что эксперты найдут решение проблемы, — шесть целых и девять сотых процента. Вероятность того, что правда о смерти антисов станет добычей новостных каналов, — девяносто два процента ровно. Сейчас об этом знают антисы, и то не все.

— Включая меня, — напомнил Тумидус.

— Включая тебя как члена Совета.

— Только антисы?

— Я не сказала «только». Да, не только. Еще спецслужбы разных рас. Высокие чины с соответствующим уровнем допуска. Думаешь, нам неизвестно о твоем племяннике? О его начальнице? Ты назвал меня идиоткой, Гай. Это неправда, и мы оба знаем, что это неправда.

— Хорошо, пусть идиотом буду я. Ты не боишься, что кто-то проболтается?

— Вероятность этого ничтожно мала. Я даже не буду забивать тебе голову цифрами. Эти люди лучше нас с тобой понимают, чем грозит Ойкумене обнародование такой опасной информации. Антисы не бессмертны? Не идеальны? Антисы умирают в мучениях? Это сродни крушению веры. Ойкумена утратит равновесие, и даже я не в силах рассчитать последствия.

— Катастрофа?

— Удачное слово. Да, катастрофа.

— А смерть Папы — не катастрофа?

— Нет. Смерть — это просто смерть, даже если умирает Лусэро Шанвури. Однажды, как ты справедливо заметил, умру я. И это тоже не станет катастрофой. Мы смертны, это в порядке вещей. И даже то, что Совет антисов разваливается у нас на глазах, тоже в порядке вещей.

— Разваливается? Из-за меня?!

— Не преувеличивай свое значение, Гай. Всего лишь пришло время обновления. Кешаб Чайтанья, представитель от расы Брамайн, ведет себя неадекватно. Брамайнские антисы хотят сменить Кешаба на посту лидера. У них есть и свои причины, кроме безумия: предполагается измена.

— Кого они хотят на место Злюки?

— Вьюху. Это хороший выбор, но Вьюха колеблется. Нейрам Саманган, представитель расы Вехден, дико зол на Гая Октавиана Тумидуса, представителя от коллантариев. Вероятность того, что он потребует тебя заменить…

— Сто процентов. Даже сто десять.