Беглецы

Подхватив книги, она помчалась по коридору и в мгновение ока оказалась у бокового выхода. Выскочив за дверь, Кёнбок увидела, как Суджа взбирается вверх по каменной насыпи и сумка с учебниками бьет ее по спине. Кёнбок помедлила возле здания, дождавшись, пока подруга преодолеет насыпь, и тоже припустила вверх по склону, спотыкаясь о камни. Она оказалась на улице как раз в тот момент, когда Суджа свернула в переулок и пошла дальше, минуя стоявших кучками студенток младших курсов, одетых в белые блузки и темно-синие юбки. Кёнбок старалась не упускать подругу из виду и сбавила шаг только тогда, когда Суджа подошла к Т-образному перекрестку возле черного рынка.

У Кёнбок пересохло во рту. За все годы жизни в Пхеньяне она ни разу не бывала на нелегальном рынке.

В переулке, где он располагался, торговцы сидели на корточках, разложив перед собой скудный товар, а над черными электрическими проводами поднимались в хмурое небо тонкие струйки дыма. Вдоль большого прилавка на перевернутых пластиковых ведрах сидело несколько человек. Прихлебывая, ели из дымящихся плошек лапшу. От пикантного аромата супа у Кёнбок заурчало в животе. Она стянула со своего «конского хвоста» резинку и тряхнула головой — волосы упали так, что закрыли половину лица. Подняв воротник куртки, Кёнбок глубоко вдохнула и вошла в переулок. По его обеим сторонам выстроились продавцы. Чего они только не использовали в качестве прилавков: и старые пакеты, и куски картона, и обрывки ткани. В одном месте она увидела кучу всевозможной одежды, на другом лежали китайские часы, где-то встречались горки ростков с испачканными в бурой земле корнями и ряды полосок сушеного мяса, довольно отталкивающего вида. И все это было нелегальным.

Суджа продвигалась по рынку, поворачивая голову то влево, то вправо. Девушка шла мимо прилавков, открывавших перед ней абсолютно другой мир: изобилие электроники, продуктов, ярких пластмассовых изделий, одежды и прочих вещей, которых она никогда не видела прежде. Казалось, будто передней приподнялась гигантская маскировочная сетка и показала тайную жизнь ее города — другую сторону Пхеньяна, которая никак не соответствовала официальному облику с бетонными зданиями и широкими пустынными улицами. Неужели отец всегда знал об этом, об этих людях, которые вот так торгуют на рынках, где можно договориться о чем угодно?

Над головой раздался треск: это ожил государственный громкоговоритель. Пришло время для вечерних новостей. Начало было обычным: фабрика в Пил-Чу превысила норму по выпуску стали на сто пятьдесят процентов; достигнут очередной порог по производству ракет в рамках ядерной программы; Уважаемый Товарищ Ким Чен Ын посетил провинцию Чагандо с целью проверки границы с Китаем. Затем диктор объявил о послании от Уважаемого Товарища Ким Чен Ына. Последовала пауза, а потом из громкоговорителя зазвучал хриплый тенор, принадлежавший сыну Великого Руководителя:

— Дорогие товарищи, с гордостью объявляю о введении особых мер на границе, принимаемых с целью повышения безопасности нашей страны. Поскольку сегодня Чосон борется с попытками бегства из страны, любой пойманный изменник будет немедленно предан смертной казни. Даже те, кто только задумывается о бегстве, будут пойманы и наказаны. — Его голос становился то громче, то тише. — Мы усилим нашу северную границу и научим граждан уважать ее. С помощью Вечного Президента проблема в этой стране будет искоренена. Изменники лягут в землю, и северная река станет могилой для всех предателей.

От последних слов Суджа содрогнулась.

Парнишка на ржавом велосипеде с тележкой, который ехал ей навстречу, вильнул в сторону, объезжая старика, который уснул, положив голову на кучу дров. Велосипедист двигался к продуктовым прилавкам. Там кто-то торговался о цене корешков горных растений и тряс ими в воздухе. Когда Суджа заметила пекаря, ее сердце остановилось. Возле маленькой самодельной печурки, представлявшей собой поставленный на дымящиеся угли жестяной ящик, на корточках сидела женщина. Из-за повязанного на голову шарфа, грубых черт лица и седеющих волос она была похожа на крестьянку или чью-нибудь бабушку, а может, и на информатора — как знать. Ведь, говорят, лучшими шпионами или информаторами были именно пожилые женщины. Тот ли это пекарь, о котором слышал отец? Суджа остановилась перед женщиной, не зная, можно ли получить от нее какую-нибудь информацию о тюрьмах на севере.

Аджумма ворошила палкой в пыхавшей дымом печурке. В небо поднимался запах жареной кукурузы и жженого сахара — она пекла печенье из кукурузной муки, сахара и пищевой соды. На рынке было столько съестного! Суджа удивилась, что такое изобилие возможно во времена, когда все должны жить в соответствии с девизом Великого Руководителя: «Имей меньше, желай меньшего».

Суджа подождала, когда женщина перевернет следующую партию печенья, затем нагнулась и достала одну штучку.