Беглецы

Гилас хотел возразить, что найти это тайное место для него раз плюнуть: иди по ее следам, и все дела. Но мальчик прикусил язык: как бы еще чего не удумала.

– Чтобы больше без фокусов, – предостерег он. – А то дельфину своему скормлю.

– Дельфины людей не едят.

– Уверена? А этот, может, ест.

Пирра притихла.

За день перетащить на берег удалось только веревку, мешочек с ветрами и кусок парусины, который они с девчонкой расстелили на камнях и оставили сушиться.

Когда вернулись к шалашу, Гилас смастерил рогатку и первым же удачным выстрелом сшиб морскую птицу. Запек добычу на углях и тут же съел.

Пирра пришла в негодование:

– Так нечестно!

– Наоборот, честнее некуда. Первый закон выживания: не помогай тем, кто не поможет в ответ. А от тебя помощи не дождешься.

– Как это – не дождешься? Я нашла корабль и воду!

Гилас пожал плечами:

– С этим я бы и сам справился.

Девчонка чуть со злости не лопнула.

Потом куда-то унеслась и вернулась с тремя колючими шарами в подоле. Гилас видел их в Море. Съела добычу сырой, выковыривая прутиком склизкие внутренности.

Гилас нахмурился.

– Про силки не слыхала, а в морских репьях, стало быть, разбираешься, – подозрительным тоном заметил мальчик.

– Это морские ежи, – проворчала она. – Видела, как рабы в поварне готовят.

– Что такое поварня?

У девчонки глаза на лоб полезли.

– А репьи что такое?

– Дикие звери. Здоровенные, размером с кабана, – принялся сочинять Гилас. – А клыки длиннющие и острые. Днем репьи отсыпаются в кустах, а ночью выходят на охоту.

Пирра принялась испуганно оглядываться. И поделом ей – будет знать, как доски прятать.

В шалаш Гилас ее не пустил. Пришлось девчонке строить свой собственный. Получилось что-то кривое и косое, а натаскать водорослей для подстилки и вовсе не догадалась – улеглась прямо на голые камни. Гилас Пирру даже пожалел, но быстро вспомнил, что ее мать в сговоре с Воронами.

Подняв голову, Гилас поглядел на девчонку. Лежит по другую сторону костра, съежившись под кое-как прислоненными друг к дружке ветками. Сразу видно – не спит. Боится, репьи нападут.

Стемнело. Волны с шипением накатывают на берег. До чего Гилас соскучился по Исси – словами не передать! Даже по ее болтовне и нескончаемым вопросам. Теламон как-то заметил: «Видно, такой уж Исси человек: ее все время должно быть слышно. Не болтает, так поет, или мычит себе под нос, или камнями кидается. А притихнет – лопнет».

Мальчик заерзал на своей подстилке. Вот бы оба сейчас были рядом: и Теламон, и сестра! Кажется, будто полгода не виделись. А на самом деле всего несколько дней. Даже подумать страшно.

Гиласа постепенно убаюкивало тихое фырканье Духа, плававшего на мелководье. Когда он трудился на палубе затонувшего корабля, дельфин пытался что-то сказать мальчику. Может, пойти узнать, что ему надо? Нет, он слишком устал.

«Завтра», – сказал себе мальчик. Дух никуда не денется.

Дельфин беспокоится все сильнее. Его стая куда-то исчезла. Раньше такого не случалось.

Пока он помогал мальчику, все шло как обычно. Дельфины пересвистывались друг с другом, гоняясь за косяками кефали. Потом уплыли почесать животы о песок в укромной бухточке. Оттуда стаю не услышать, но Дух не беспокоился. Да и зачем? Он же может вернуться к своим в любой момент. Обычно так и было, но теперь…

Дельфин искал сородичей в Глубокой Синеве, но наткнулся только на плавающие остатки кефали. Обогнул весь остров. Даже в Черную бездну нырнул. Плавал на глубине и пощелкивал часто-часто, надеясь, что звуки отразятся от знакомых, любимых форм.

Бесполезно. Стая уплыла и бросила его одного.

Высунув морду из воды на Краю, дельфин во весь голос просвистел имена сородичей и на этот раз уловил едва различимый отклик. Голоса звучали непривычно: приглушенно, будто из-под земли. Это еще что за новости? Дух слышал – стая недалеко, – но найти ее не мог. И как это понимать?

От мальчика никакой помощи. Для человека он довольно смышленый – гораздо умнее, чем дельфину показалось при первой встрече. Чуть-чуть плавает и даже умеет задерживать дыхание, пусть и совсем ненадолго: всего на пару щелчков. По-дельфиньи общаться, конечно, не может и пользуется этой их громоздкой, неудобной речью. Голос звучит грубовато, зато ласково и искренне. Дельфин почти всегда угадывает, что мальчик хочет сказать. Если человек поймет, что стряслось, – обязательно поможет дельфину найти стаю.

Но как ему рассказать, когда он даже слушать не хочет? С тех пор как появилась девочка, только и знает, что с ней препираться.

Дельфин пока не решил, как к ней относиться. Один раз, когда она еще жила одна в маленькой бухте, девочка зашла в воду на своих тонких крабьих лапках. Дух думал, она хотела подружиться. Подплыл к ней и легонько подтолкнул, а та взяла и бултыхнулась. Барахталась, отплевывалась… Дух заскучал и уплыл. Еще одна сухопутная.

На суше темно и тихо. Оба человека лежат без движения, как неживые. Жуть.

Дельфин бестолково носится из стороны в сторону. Люди не проснутся, пока не рассветет. А ему что делать? Не мешало бы поохотиться. Но с Края уплывать нельзя: здесь он в последний раз слышал стаю.