Беглецы

Как же тяжело быть одному! Дух скучает по тихому дыханию матери, по шелесту, с которым она легко рассекает воды Глубокой Синевы. Даже по сестренке соскучился и по ее неубедительным попыткам играть вместе со взрослыми в «поймай водоросли».

До утра еще далеко, а Дух уже знает, как поступить. Надо искать стаю, но одному с этой задачей не справиться. Дельфину надоело, что люди его не замечают. Надо сделать так, чтобы мальчику пришлось обратить на него внимание. А для этого придется заплыть туда, где еще не бывал ни один из его сородичей.

Гилас вздрогнул и проснулся. Он видел на редкость мерзкий сон: сумасшедшая кефтийка украла бронзовый кинжал.

Еще не рассвело, но небо понемногу светлеет и окрашивается серым. Кинжал на месте, а вот бурдюк куда-то подевался. В шалаше девчонки нет, на берегу тоже. Наверное, потихоньку улизнула к своему таинственному водному источнику. А может, эта бестолковая девица в Море потонула. Жаль, если так. Вдвоем плот строить проще, чем одному.

Но не успел Гилас об этом подумать, как девчонка выбежала из-за терновых кустов возле мыса.

– Вот твоя загадка и разъяснилась, – сухо проговорил мальчик. – Теперь знаю, куда ты все время бегаешь за водой. Что там, родник?

Пирра будто не услышала. Дышит тяжело, бледная как полотно, красный полумесяц ожога горит особенно ярко на белой щеке.

– Там твой дельфин… – с трудом выговорила она. – Скорее… дело плохо…

19

Дух просто хотел заставить людей его выслушать. Думал: если заплывет на берег, эти двое больше не смогут вести себя так, будто его тут нет. И тогда они помогут дельфину искать стаю. Но Море рассердилось на него за то, что хотел его покинуть, и толкало его все дальше и дальше, пока дельфин не застрял на песке в маленькой бухте.

Сначала было еще терпимо: волны накатывали на хвост и приятно его холодили. Но потом начался отлив, и вернуться в Море дельфин уже не мог. Он извивался, бил хвостом по песку, но даже сдвинуться с места не получалось. Дух испугался. Он слышал Море, но попасть обратно был не в состоянии.

Наверху он бывал не дольше нескольких щелчков подряд – столько длится прыжок. Потом нырял обратно в освежающие синие воды. А теперь что делать? Он не может выбраться из этого кошмарного места: все вокруг жесткое, коричневое, сухое. А этот зной!

Раньше дельфин не знал, что такое жара. Кожу стягивает, плавники болят, дыхало то и дело забивается песком. На суше Дух стал таким тяжелым и неуклюжим, что выдуть песчинки не хватает сил. Но хуже всего Солнце: прекрасное зеленое Солнце, освещающее морские глубины и помогающее дельфинам находить рыбу, на поверхности превратилось в беспощадно палящий белый шар.

Свет здесь такой яркий, что глаз не открыть. Дельфин попробовал щелкать, чтобы увидеть предметы на слух, как на большой глубине. Но не увидел ничего. Вне моря это не помогает.

Даже привычные звуки не такие, как обычно. На поверхности они какие-то плоские, но при этом ужасно громкие. Вместо успокаивающего шепота Море накатывает на берег с грохотом, режущим слух, а от криков чаек зубы сводит.

А эта невыносимая тяжесть! В Море он легкий и стремительный, как и положено дельфину. Но здесь его будто вдавливает в песок неподъемный груз. Да что там шевелиться, даже дышать – тяжелая работа. А когда чайка уселась на голову и клюнула в нос, Дух еле заставил себя дернуться, чтобы ее согнать.

Издалека послышались голоса. В сердце дельфина впервые мелькнул проблеск надежды. Неужели люди наконец-то пришли? Дельфин хотел запищать, но сил не хватало, даже чтобы позвать на помощь. Каждый следующий вдох давался все тяжелее и тяжелее.

Он не видел людей – веки слиплись и не открывались, – но услышал, как у них под ногами хрустит галька. Почувствовал тревогу девочки и страх мальчика. Боится, что опоздал.

Вот дети подбежали к нему, и вдруг дельфину на спину хлынула холодная вода, остужая разгоряченную, воспаленную кожу. О блаженство! Будто сквозь пелену дельфин услышал, как люди несутся к Морю. Вот они снова поливают его водой, стараясь не попадать в дыхало, и ласково гладят по бокам своими тоненькими плавниками.

Дельфин хотел показать, как рад, что они пришли, но не смог пошевелить даже малым плавником. От воды на некоторое время стало полегче, но его по-прежнему мучили изнуряющая жара и каменная тяжесть.

Нет, воды, которую таскают люди, дельфину недостаточно. Ему нужно в Море. Без Моря он умрет. Дух чувствует, что люди по-прежнему рядом, но звуки становятся все тише и тише, будто теряясь вдалеке.

Надежда его оставила. Он умрет здесь, на этом жестком раскаленном песке.

И никогда больше не увидит родную стаю.

20

Когда Пирра вылила на дельфина воду из бурдюка, он как будто немного оживился, но потом замер неподвижно. Глаза закрыты, кожа из ярко-серебристой превратилась в тускло-серую.

– Он умер? – прошептала Пирра.

Мальчишка рявкнул:

– Да заткнись ты!

Но во взгляде читался испуг. Гиласа мучила та же тревога, что и ее.

Упав на колени, мальчишка прижался ухом к дыхалу.

– Ну что? – выдохнула Пирра.

Гилас только отмахнулся.