Беглецы в Гвиане

— Я также очень рада, что так случилось, — отвечала госпожа Робен. — Пусть ваша мама выспится, а когда она проснется, мы дадим ей настоящего лекарства, которое излечивает самую злую лихорадку: дадим ей хинина.

Может быть, эта дружеская беседа продолжалась бы еще, но неожиданно ее прервал страшнейший шум.

Вбежали индейцы капитана Вемпи и с ним сам капитан. Он отчаянно махал руками и что-то быстро говорил, торопя своих людей скорее садиться в лодки и отчаливать от берега. Госпожа Робен удивилась, а молодые англичанки даже несколько испугались.

Глава XVIII

Гребцы уже сели на свои места.

Капитан Вемпи махал малкой, грозно покрикивая на замешкавшихся. Одновременно он вел оживленную беседу с Робеном, который его старался уговорить что-то сделать.

— Нет, mouche, — твердил индеец, — нет, я не могу работать. Я не негр, чтобы носить на себе такие тяжелые вещи.

— Нет, mouche, — твердил индеец, — нет, я не могу работать

— Послушай, Вемпи, я дам тебе водки… пороху… подарю ружье. Вели своим людям поработать немного.

Обещание ружья на минуту соблазнило лентяя. Он призадумался, но потом опять впал в прежнее упрямство.

— Нет, mouche, я не могу. Прощай, mouche. Прощай, madame. Мы уезжаем.

Капитан Вемпи вскочил в лодку, и флотилия удалилась под равномерный плеск весел.

Робен вернулся в хижину, отчасти раздосадованный, отчасти рассмешенный.

— Леность этого оболтуса положительно неисправима, — сказал он. — Выхода нет, придется все делать самим. На это понадобится часа два. Сегодня вечером мы непременно должны вернуться домой, потому что наши больные требуют тщательного ухода. Миссис Браун нуждается в более чистом и здоровом воздухе, чем здесь, что же касается господина Валлона, то хоть он и крепок здоровьем, но при его ране ему тоже нужен покой. Если он заболеет лихорадкой, это для него смертельно.

Итак, робинзоны своими силами принялись переносить в лодки машины и инструменты. Всех способных к работе было девять человек, и через несколько часов они справились с трудной работой. Весь материал был благополучно погружен на лодки, и Робен собирался уже дать сигнал к отплытию.

Валлона и миссис Браун осторожно уложили под полотняным навесом, устроенным на корме лодки; госпожа Робен и молодые девушки сели около них.

Робинзоны тоже собирались садиться, как вдруг к берегу причалила небольшая пирога, которой до этого времени никто не заметил на реке. Она приплыла с другого берега.

В лодке сидела та самая индианка, у которой Шарль вылечил ребенка, укушенного змеей.

Молодая женщина приехала с двумя детьми — со старшим, выздоровевшим, мальчиком и с новорожденным малюткой.

Она устремила на белых людей взгляд своих черных глаз, отуманенных слезами, и печально улыбнулась, узнав Шарля.

С ребенком на руках подошла она к молодому человеку и сказала:

— Сегодня утром они убили его отца. У меня нет ни хижины, ни рыбы, ни маниока. Молодой белый человек очень добр. Он не позволил краснокожему ребенку умереть от укуса змеи. Не согласится ли он накормить детей женщины, оплакивающей своего убитого мужа?

Тронутый Шарль взял у индианки дитя и передал его госпоже Робен.

— Поди же сюда, дочь моя, — пригласила индианку госпожа Робен, указывая ей в лодке место рядом с собой.

Та покачала головой и посадила в лодку своего старшего сына.

— Вы не хотите ехать со мной? — удивилась госпожа Робен.

— Нет, хочу, но это потом, а теперь я должна исполнить свой долг, — отвечала индианка. — Я должна проводить в лес белых людей, у которых такие сильные руки и такое доброе сердце. Пусть белые люди идут за мной, я покажу им место, где спрятаны их вещи, а потом отомщу за убийство моего мужа.

В третий раз покинули робинзоны голландский берег, переплыли через Марони и вернулись на французскую территорию.

Индианка сказала правду.

Весь остальной груз робинзонов, не найденный в первый раз, находился там, в непролазной чаще. Не пропало ни одного ящика.

Отвезти все за один раз на плантацию было невозможно, поэтому робинзоны три раза возвращались за вещами и через неделю усиленной работы благополучно доставили домой все, что было у них украдено ворами.

Теперь они могли смело и решительно приняться за обработку дикой, но плодородной, богатой гвианской почвы.

Три месяца прошло с тех пор, как гвианские робинзоны после стольких треволнений наконец обрели свои инструменты и машины.

Число робинзонов увеличилось. Мисс Люси и мисс Мэри осиротели и вступили в их семью.

Бедная миссис Браун не вынесла стольких нравственных потрясений и такого утомления; она умерла при новом приступе пагубной лихорадки, от которой не мог ее спасти даже преданный, самоотверженный уход.

Больная лежала большую часть времени в беспамятстве, но перед смертью пришла ненадолго в себя, взяла госпожу Робен за руку и взглядом, полным выразительной мольбы, указала на своих дочерей.

— Они будут моими дочерьми, — прошептала госпожа Робен на ухо умирающей.