Беглянка

Сашка часто замахал головой. Огретый с трудом поднялся и побрел к машине. Князев спустился к баракам и нашел там коляску, лежащую на боку, а рядом с ней рассыпанные по земле покупки, которые обнюхивали собаки. Чуть поодаль блестел на солнце осколок стекла, окаймленный с одной стороны бордовой полосой. Бродячий пёс с проплешинами в серой шкуре слизывал кровь с обломка доски.

Света смывала кровь с ладони, но рана продолжала краснеть. Красные разводы, растворяясь причудливыми вензелями, пропадали в черноте канализации, неловко скрытой за металлическим блеском обода. Степкины взвизги и гуления раздавались на всю квартиру. Он лежал на кровати, приподнявшись на локотках и неуверенно поводя головой, разглядывал большие цветы на обоях и шторах. Наконец, устав, он положил голову на одеяло, а ручкой ощупывал ткань пододеяльника. Он оттягивал ее, впившись пальчиками, потом отпускал и смотрел, как материал медленно опускался на место. Затем он снова ухватывался кулачком за торчащий кверху измятый клок и вновь оттягивал. Глаза медленно покорялись утомлению, тяжёлые веки поднимались реже и вскоре сон смарил малыша.

В дверь тихо постучали. Света на цыпочках подкралась и посмотрела в глазок. На пороге стоял Князев. Света открыла, и в квартиру заехала коляска, а следом вошёл мужчина с пакетами в руках. Он виновато пожал плечами:

–Раз я виноват, то дай мне искупить свою вину.

Девушка вздохнула и показала рукой в сторону кухни.

–Проходите, раз уж так хотите. Надеюсь, после этого визита у меня не будет проблем?

Князев улыбнулся:

–Светлана, поверьте, вам больше ничего не угрожает. С этими болванами я серьезно поговорил, -Света мельком глянула на пурпурные костяшки его пальцев и всё поняла. – Они больше к тебе не приблизятся. И раз уж магазин теперь далеко, а по солнцепёку ходить опасно и вредно, я буду сам привозить вам с сыном продукты.

Света отрицательно помотала головой:

–Нет, этого не нужно, это только пустит ненужные слухи и привлечет внимание, а мне это не нужно.

Костя прищурился, серьезно глядя на Свету:

–Ты от кого-то прячешься?

–Константин Иванович, -начала Света, выставляя на стол чашки и заварник, но Князев перебил ее.

–Костя, – произнес он, – называй меня просто по имени.

Света продолжила:

–Костя, я не хочу об этом говорить. Это касается только меня и моего сына.

Они пили чай, непринужденно болтая о жизни в Таганском. Света узнала, что владелица местного магазина Олеся давно положила глаз на Князева, но он не делал шагов к ней на встречу, хотя и ее внимание не отталкивал. В ожидании Кости, Олеся крутит шашни с грузчиком, и пару раз он сам заставал их в момент уединения. Один из таких моментов был и в день знакомства со Светой. Света, сама того не замечая, застенчиво опустила глаза, вспомнив первую встречу.

Провожая Костю до порога, Света ощутила тянущее чувство досады и одиночества. Ей так хотелось, чтобы он остался! Рядом с ним, спокойным и сильным, Света ощущала себя в полной безопасности. Степка захныкал. Света наспех попрощалась, закрыла дверь и побежала к сыну. Пока малыш кушал, она поглаживала пальцами по его щечкам, широкому лобику и пухлым ручкам. И вот ей уже было стыдно за проявленную слабость, за желание укрыться в чужой силе, укутаться в спокойствие, даруемое Костей.

Света вспомнила, как оказалась в Таганском, и как появился ее сын, как Слава добровольно вел ее на заклание. Стало до слез горько и обидно, что тогда, а тот злополучный день, она не врезала Славе промеж ног и не отказалась садиться в машину. А потом не стала перечить Царькову, этому беспринципному и жестокому человеку. Больше такого не будет – она сама станет сильной!

В ночной тиши Света слышала колыхание еловых лап под окнами. Утопая в своих переживаниях, она вспоминала горячие руки нападавшего и тяжесть его стройного мускулистого тела. Удивительно, но с той ночи у Царькова, ее тела не касался ни один мужчина: любые попытки к близости Света отвергала. Неожиданные объятия Князева? Она с доброй усмешкой вспомнила тепло его груди. А Слава? О нем не хотелось думать. Где-то в глубине души она похоронила свою любовь и всё то хорошее, что было у них. Он предал ее дважды, хотя она и в первый раз его не простила, а жила по привычке, ища в нем спасение от одиночества и безопасность, которой, как оказалось, никогда и не было.

Чуть слышный скрежет заставил Свету встрепенуться. Выйдя в прихожую, девушка превратилась в слух. Скрежет повторился у самого пола. Заглянув в глазок, Света увидела тусклый огонёк в подъезде и слабые звуки монотонного бурчания донеслись до нее. Свечение приблизилось к двери и вновь раздался скрежет, примерно на уровне груди Светы, с правой стороны двери. Огонёк отдалился и Света услышала трескучий голос:

–Да не прорастет семя черного человека и засохнет плод его. И пребудут горести и печали в числе неведомом до самой смерти, да приблизят саму смерть….