Беглянка

Теперь я была готова совершить прыжок из сферы клининга в сферу образования. Но когда наконец наступил август и близилось начало учебного года, я растеряла весь энтузиазм. Чтобы работать в школе, требовалось пройти государственный экзамен. Блю получила свой сертификат в Огайо, а не в Вайоминге. Ее заботила только проблема с отпечатками пальцев, а про государственную аккредитацию она позабыла. Я великодушно списала ее ошибку на недосмотр. Однако в глубине души все же спрашивала себя, не подставила ли меня Блю намеренно.

Даже если я снижу планку ожиданий и буду претендовать на должность помощника учителя, экзамен мне все равно не сдать. Так что я расширила горизонты и нашла маленькую частную школу в городке под названием – я не шучу – Реклюc[9], штат Вайоминг. Школа финансировалась Джоном Алленом Кэмпбеллом, самым именитым гражданином Реклюcа. В городке, где ничего не производят и ничего не происходит, в крошечном здании школы негде было разместить учителя третьего и четвертого классов. Я отправила измененное резюме Блю по электронной почте, и всего через несколько дней меня пригласили на собеседование.

В тот день была сильная жара. Я надела скромный сарафан и практичные туфли, вроде тех, которые, как я полагала, могла бы носить учительница, дающая уроки акварели. Я выехала заранее, чтобы произвести хорошее впечатление. «Кадиллак» превратился в сауну на колесах, и даже вентилятор не спасал положение – я наблюдала, как бесится стрелка не справляющегося с жарой термостата. Пришлось сделать несколько остановок, чтобы дать двигателю остыть.

Оставался еще час до назначенного времени, когда я съезжала с шоссе в город; от превращения в город-призрак его отделяло очень немногое. Я нашла заправку со станцией техобслуживания и рассказала о проблемах с машиной. Механик по имени Гил сделал мне строгий выговор за то, что я не проверяла уровень жидкости. Ценное замечание. Залив электролит в аккумулятор «Кадиллака», Гил показал мне, как добраться до начальной школы Джона Аллена Кэмпбелла.

Директор Уолт Коллинз сидел за письменным столом в кабинете размером с чулан. Похоже, давным-давно, когда в этом городишке еще жили состоятельные люди, здесь была комната для горничной. Черт, а вдруг дом принадлежал семье директора Коллинза? Тот явно перешагнул пенсионный возраст, и я гадала, насколько крепко он держится за свою работу, потому что другие желающие занять его пост вряд ли найдутся.

Последние шесть месяцев я провела в таком напряжении, что теперь не могла ясно видеть ситуацию. Едва войдя в дверь, я должна была догадаться, что Коллинз в отчаянии и готов нанять кого угодно. Увы, когда ты в бегах, живешь словно в тумане. Гудение нервов заглушает звуки внешнего мира. Однако люди верят тому, чему хотят верить. Коллинз увидел хорошенькую молодую женщину в поисках работы, порядочного, честного педагога, намеренного пожить в тишине и покое маленького города.

– Что привело вас в эту профессию, мисс Мейз?

– В детстве я ненавидела школу. – Надо говорить правду, когда возможно.

– И хотели достучаться до детей, которые сопротивляются образованию, как и вы когда-то? – спросил директор Коллинз.

– Да, именно.

– Я вижу, вы пять лет проработали в начальной школе в Акроне, Огайо…

– Да.

– И получили диплом преподавателя в Кливлендском государственном университете…

– Вперед, викинги! [10]– Потом я пожалела об этой фразе.

– Вы фанат футбола?

– Не особенно.

– В вашем резюме нет рекомендаций. На прежнем месте работы были какие-то проблемы?

– Боюсь, эта тема весьма деликатная. Я прошу вас сохранить услышанное в тайне, независимо от того, наймете вы меня или нет. В Акроне я вышла замуж. Мой муж… он не очень хороший человек. Уходя, я никому не оставила свой новый адрес. Пока могла, жила на сбережения, старалась не пользоваться кредитными картами, чтобы не выдать себя. – Надо говорить правду, когда возможно.

– Он жестоко с вами обращался? – спросил директор Коллинз, сочувственно подняв брови.

Я кивнула, будто произносить такое вслух слишком больно.

– Ясно, – сказал директор Коллинз, снова подняв брови.

– Мой муж умеет убеждать. Если вы позвоните в мою прежнюю школу, уверена, ему тут же передадут, откуда был звонок. Я проработала там пять лет. Думаю, это о чем-то говорит.

– Жаль, что вам пришлось такое пережить.

– Все в прошлом, – сказала я. – Пусть там и остается.

Разговор нуждался в смене темы. Пришла пора пустить в ход мой единственный козырь. Я порылась в рюкзаке, вытащила карточку с отпечатками пальцев и протянула ее через стол директору Коллинзу.

– Полагаю, вам это понадобится для проверки личности.

– Вы во всеоружии, – заметил Коллинз.

– Хочу соблюсти формальности.

Директор уставился на карточку, словно не зная, что с ней делать.

– Мы не можем платить много, – сказал он.

– Я понимаю.

– А молодой женщине здесь особо нечего делать. Вы же отдаете себе в этом отчет?

– Я никогда не отличалась амбициозностью.

Едва произнеся эти слова, я вдруг поняла, сколько возможностей теряю. Самая большая ложь, которую я когда-либо говорила.

– Вы приняты. Приступайте в понедельник.