Беглянка

Робин благодарит, складывает листок и относит его в сумочку, висящую в стенном шкафу. Ей не хочется читать это при посторонних. Но ждать нет сил. Она идет в комнату отдыха, которая раньше называлась комнатой молитвы. Там как раз никого сейчас нет.

Аджич Александр. Род. 3 июля 1924 г. в деревне Белоевичи, Югославия. Эмигрировал в Канаду 29 мая 1962 г. по приглашению брата, Данило Аджича, гражданина Канады, род. 3 июля 1924 г. в дер. Белоевичи.

Александр Аджич проживал с братом Данило вплоть до смерти последнего, наступившей 7 сентября 1995 г. Помещен в психоневрологический интернат г. Перт 25 сентября 1995 г., где проживает по настоящее время.

Александр Аджич предположительно является глухонемым от рождения или вследствие инфекционного заболевания, перенесенного в раннем детстве. Специализированное образовательное учреждение не посещал. Коэффициент умственного развития неизвестен. Получил специальность часовщика. Языком жестов не владеет. Полностью зависим от брата. Других эмоциональных привязанностей не имеет. Не контактен. Апатия, отсутствие аппетита, временами приступы агрессии, снижение общего тонуса в связи с помещением в стационар.

Невероятно.

Братья.

Близнецы.

Робин хочет показать этот листок кому-нибудь, какому-нибудь авторитетному человеку.

Это абсурд. В голове не укладывается.

И тем не менее.

Шекспир должен был ее подготовить. У Шекспира близнецы постоянно оказываются источником недоразумений и бед. Средство для достижения цели – вот что такое эти уловки. А в конце каждая загадка получает ответ, все каверзы прощаются, истинная любовь или ее подобие разгорается с новой силой, а кого околпачили, тот из приличия помалкивает.

В тот раз он, наверное, вышел по делам. Совсем ненадолго. Чтобы не оставлять брата без присмотра. Дверца-ширма, судя по всему, была закрыта на крючок – Робин ведь даже не попыталась ее толкнуть. Наверное, брат велел ему запереться на крючок и никому не открывать, а сам пошел выгуливать Юнону. Робин еще удивилась, что ей навстречу не выбежала Юнона.

Прийти бы чуть позже. Чуть раньше. Досидеть бы до конца спектакля или вовсе не ходить в театр. Нечего было прихорашиваться.

А что потом? Как бы они управлялись: он – с Александром, она – с Джоанной? Судя по тому, как повел себя Александр, он не терпел никакого вторжения, никаких перемен. И Джоанна, конечно, была бы глубоко несчастна. Не столько от постоянного присутствия в доме глухонемого Александра, сколько от брака Робин с иностранцем.

Сейчас трудно задним числом судить, как мог сложиться тот день.

Все рухнуло в одночасье, за пару минут, ведь беда, вопреки обыкновению, не подкрадывалась исподволь, мало-помалу, сквозь усилия, надежды и потери. Но если правда, что в этой жизни все рушится, то пусть уж разом – так легче, верно?

Но не все так считают – себе никто такого не пожелает. В том числе и Робин. Даже сейчас она ждет своего шанса. Она не собирается благодарить судьбу за такую уловку. Но в конце концов поблагодарит ее за этот урок. Хотя бы только за этот урок, который все оставляет в целости вплоть до момента легкомысленного вторжения. Оставляет тебе злость, но впоследствии согревает избавлением от стыда.

То был другой мир, несомненно. Все равно что мир, воссозданный на сцене. Их мимолетное соглашение, ритуал поцелуев, наивная уверенность, что жизнь поплывет под парусом задуманного. Сбейся в таком деле на дюйм в одну сторону, на дюйм в другую – и все пропало.

Кое-кто из пациентов Робин считает, что расчески и зубные щетки должны лежать в строгом порядке, что туфли должны смотреть носками в одну сторону, что на лестнице непременно нужно считать ступеньки, не то последует кара.

Если она сама и грешит тем же, то, вероятно, лишь в вопросе зеленого платья. Из-за той женщины в химчистке, из-за больного ребенка она приехала не в том зеленом платье.

Как же ей хочется кому-нибудь рассказать. Ему.

Способности

Не мучай Данте

13 марта 1927 года