Беглянка

Ну, я, поджав хвост, короткими перебежками – за дверь. Даже не решилась спросить: неужели ты шуток не понимаешь? Уверена, что эта любопытная старуха разнесет сплетни по всему городу – насколько он был зол, насколько я была унижена. Весь день не нахожу себе места. И надо же, какая злая ирония судьбы: я расхворалась, озноб, горло болит, сижу теперь в гостиной, укутав ноги пледом, и читаю этого несчастного Данте. Завтра вечером у нас заседание клуба любителей чтения, хочу опередить остальных. К несчастью, в голове ничего не откладывается, потому что думаю лишь о том, какую я сделала глупость; так и слышу, как он ледяным тоном говорит: «К чему это ребячество?» И время от времени невольно начинаю ему доказывать, что ничего страшного в этом нет – почему бы в кои-то веки не устроить маленький розыгрыш? У него отец был проповедником – может, поэтому такое отношение? Проповедники кочуют с места на место; их дети даже не успевают освоиться в новой компании, понять других и немного подурачиться.

Так и вижу его у распахнутой двери, в жилете и крахмальной сорочке. Длинный, тонкий, словно клинок. Аккуратный пробор, строгие усики.

Какое позорище.

Подумываю черкнуть ему записку и объяснить, что розыгрыш, с моей точки зрения, не такой уж великий грех? Или же послать чопорное письмо с извинениями?

С Джинни посоветоваться не могу – он ей сделал предложение, и это означает, что в его глазах она достойнее меня. А мне сейчас до того муторно, что я готова представить, как она втайне передо мной кичится. (Притом что сама его отвергла.)

4 апр.

Уилф не явился на заседание клуба любителей чтения, потому что какого-то старичка хватил удар. Написала записку. Повинилась, но старалась не заискивать. Как меня это терзает. Не записка, а моя выходка.

12 апр.

За всю мою глупую молодую жизнь я не испытывала такого изумления, как сегодня в полдень, когда пошла открывать дверь. Отец только-только пришел домой обедать, а на пороге – Уилф. Ответа на мою записку я так и не дождалась и решила, что он теперь меня презирает, а значит, и мне придется его избегать – другого выхода не было.

Уилф спросил, не оторвал ли меня от обеда.

Он при всем желании не мог бы этого сделать, потому что я теперь не обедаю – мне нужно сбросить пять фунтов. Когда отец и миссис Бокс садятся за стол, я просто ухожу к себе наверх и читаю Данте.

Нет, говорю, не оторвал.

А он: в таком случае не соглашусь ли я с ним прокатиться? На речку, говорит, посмотреть ледоход? Дескать, накануне почти не спал – вынужден был открыть кабинет в час ночи, а потом даже не прилег и сейчас хочет подышать свежим воздухом, чтобы взбодриться. Что помешало ему лечь спать, он не уточнил, и я решила, что его вызвали принимать роды, но он об этом помалкивает, чтобы меня не смущать.

Я сказала, что как раз приступила к своей ежедневной порции чтения.

«Хватит мучить Данте», – сказал он.

Взяла я пальто, сказала отцу, что мы уходим, и пошла садиться в машину. Мы доехали до Северного моста, где уже собрались зеваки – в основном мужчины и молодые парни, у которых был обеденный перерыв.

В этом году огромных ледяных глыб мы не увидели, потому что зима пришла поздно. Тем не менее льдины разбивались об опоры моста, слышался, как обычно, грохот и скрежет, а между торосами бежали струйки воды. Делать там особо нечего: стой, как под гипнозом, и смотри, пока ноги не отморозишь. Ну да, ледоход, но зима, похоже, уходить не собирается и до весны еще далеко. Поражаюсь, как люди могут часами стоять на мосту и глазеть. Что там интересного?

Уилфу это занятие тоже вскоре надоело. Мы вернулись к машине и не знали, о чем говорить. Тогда я взяла быка за рога и спросила: получил ли он мою записку?

Да, говорит, получил.

Я призналась, что из-за свой выходки чувствую себя полной дурой (это чистая правда, но прозвучало, по-моему, более виновато, чем хотелось бы).

А он мне: «Да ладно, нечего переживать».

Мы развернулись, поехали в город, и вдруг он сказал: «Я тут собирался сделать тебе предложение. Только не в таких условиях. Хотел как-то разговор к этому подвести. В более подходящей обстановке».

Я спрашиваю: «Как это понимать: собирался, но передумал? Или собирался и сделаешь?»

Клянусь, я его не подначивала. Просто хотела внести ясность.

«Считай, что сделал», – ответил он.