Беглянка (ЛП)

Моменты покоя, когда я оцениваю совершенство своего города — это пища для моей души. Это полная противоположность той среде в которой я выросла, и я щипаю себя, чтобы убедиться, что это не сон. Я избежала заполненных мусором канав и заброшенных зданий в деловых районах и художественных галерей. Тротуары чистые, магазины высококлассные, а рестораны пятизвездочные.

Я в четырех милях от океана, в десяти милях от национального парка и в миллионе миль от жизни, которую оставила позади.

Бывают моменты, когда это не кажется достаточно далеким. Вот почему, когда мне хочется спросить моего водителя, есть ли у него семья или откуда он родом, я проглатываю слова, как пилюлю. Светская беседа почти всегда приводит к более серьезным разговорам, а я не заинтересована в этом. Это одинокое существование, но моя репутация у Инес обеспечивает дочери этой стриптизерши жизнь, которой никогда не было на карте.

Компромисс того стоит.

Я — мимолетная мысль, мираж для всех, кроме мужчин, которые платят за мое безраздельное внимание. В обмен на их лояльность я обещаю сделать все возможное, чтобы меня не узнали и не привлекли подозрений к нашей договоренности.

Я не буду беглянкой, на которую смотрят свысока на публике, потому что я трахаюсь за деньги.

Я предпочла бы быть невидимой.

Мне нечего терять, когда никто не знает, кто я на самом деле.

— Вы можете остановиться здесь, — говорю я, когда мы приближаемся к четырехэтажному зданию, где назначена моя первая сегодняшняя встреча. Солнечный свет блестит на стеклянной конструкции, как Изумрудный замок в «Волшебнике страны Оз», но я не девица в беде, ищущая дорогу домой.

— Вы уверены, мисс, что я могу выехать вперед? — спрашивает мой водитель.

— Пожалуйста, все в порядке, — говорю я с ноткой окончательности в голосе.

Избегая зрительного контакта, я передаю ему двадцатидолларовую купюру и выхожу из машины. Это будет последняя поездка, которую он сделает для меня, и через неделю он не вспомнит, была ли я блондинкой или брюнеткой. Он не сможет определить, какая квартира на Брэдфорд-стрит принадлежит мне или где он меня высадил.

Сегодня я самая красивая женщина, которую он когда-либо видел. Он будет часами думать о длине моих ног и мягком аромате моих духов. Но без чего-то конкретного, за что можно было бы держаться, без твердых фактов обо мне, которые можно было бы ухватить, когда его память о том дне угаснет, также как и воспоминания обо мне.

Весна в районе залива свежая и цветущая. В воздухе пахнет морской солью и распускающимися новенькими листьями на деревьях вдоль улиц. Сквозь шум транспорта щебечут птицы и гремит гудок судна, когда он прибывает в порт. Сегодня над городом светит солнце, а небо самое синее из всех синих.

Мои красные каблуки цокают по тротуару, а затем по кафельному полу вестибюля здания. Двери лифта открываются, словно по команде, и я спешу внутрь, пока ко мне не присоединился еще один пассажир. Я репетирую улыбку Кары в своем отражении на стенах лифта, когда я поднимаюсь на двенадцать этажей вверх, приклеивая ее на месте, когда останавливаюсь.

— Здравствуйте, — говорю я администратору, — Я пришла на встречу с доктором Костоном в одиннадцать тридцать.

— Ваше имя? — спрашивает мышка. Кончики ее ушей горят розовым, и она выпрямляет спину.

— Кара Смит, — отвечаю я.

Она следит за мной, пока я достаю из сумочки фальшивое удостоверение личности. Она оценивает меня и должно быть решает, что я красивее чем она, переключая свое внимание обратно на экран компьютера, пока я передаю свое удостоверение личности. Секретарша втягивает живот и убирает локон темных волос со лба. Насколько ей известно, я еще один психиатрический пациент доктора Костона. Но женская интуиция — штука хитрая, и я ее пугаю.

— Присаживайтесь, мисс Смит. Доктор скоро примет вас, — говорит она, возвращая мое удостоверение личности.

Четыре минуты спустя я официально начала выполнять свою работу.

Майкл Костон, мужчина лет пятидесяти, сидит за массивным письменным столом из красного дерева. Он не показывает что я кто-то больше, чем его очередной пациент, приветствуя меня обычной улыбкой, вставая со стула.

Далеко от пьяных, потных мужчин, которых принимала моя мать, доктор Костон крупен в нужных местах, одет безукоризненно, а его волосы — этот пучок седых и белых волос, — взлохмаченных, аккуратно подстриженных и густых.

Этот человек может быть божьим подарком человечеству, но для меня он сделка.

— Рад тебя видеть, Кара, — говорит он, засовывая руки в карманы.

Возбуждение доброго доктора давит на его шерстяные штаны, давая мне точное представление о форме его члена. Не то чтобы я не видела, не держала и не пробовала его раньше. Я оказываюсь в этом офисе на один час каждые шесть недель, как заводной механизм.

— Здравствуйте доктор, — я вытаскиваю шпильку из волос, позволяя каштановым локонам падать на плечи и спину, как он и любит. — Я скучала по тебе.

На самом деле нет.