Беглянка с секретом. Книга 2

Он взмахнул рукой, подзывая кого-то. И через пару мгновений передо мной остановился стражник. Я подняла на него взгляд — лицо мужчины осталось неподвижным, словно он видел перед собой всего лишь груз, который надо перенести из одного места в другое.

— Похоже, выбора у меня нет, ваше высочество? — я поставила кружку на сидение рядом с собой. — Вы намерены получить все, что вам нужно?

Венцель покачал головой удивительно серьезно.

— Сейчас такое время, Йоланта, что у многих из нас нет выбора. Думаете, я делаю все, что хочу?

— Такое впечатление, что да. Кто вам запретит? Ломать жизни, забирать чужие силы и использовать их там, где вам нужно.

— Отдохните, офэми, — оборвал меня принц. — Вы сейчас не способны рассуждать трезво.

Я отвернулась и пошла за стражем, чувствуя, как ноги слабеют с каждым шагом. Внутри что-то качалось пьяными волнами. Палатки и шатры вокруг расплывались в мутные пятна. Не знаю, как я еще шла, вяло вертя головой и пытаясь ухватиться взглядом хоть за что-то, чтобы сохранить ясность мыслей. Но, похоже, его высочество решил обезвредить меня хоть на время и та вода была не совсем обычной. Усталость не может валить с ног так.

Из всепоглощающей темноты сна меня выдернуло уже знакомое чувство жжения в той руке, где все еще под кожей хранилась карта. Донесся до слуха едва разборчивый шепот — и жжение усилилось. Я как будто еще не до конца вынырнула из дурмана глубокого сна, не могла до конца понять, что происходит и как-то остановить это. Ухватилась за чью-то руку, почти силой выталкивая себя из мутной топи, пытаясь отодрать от своего запястья крепкие горячие пальцы. Шепот стал громче. И тут наконец я почувствовала чужие потоки силы и тонкие золотистые нити карты, которая понемногу просачивалась через кожу.

Еще одно усилие — и яркий, словно вспышка на столе алхимика, удар моей силы, собранной из тяжелых лент магии, что обтекали меня и того, кто пытался забрать у меня карту, отбросил его назад.

Глухой вскрик — это все, что я услышала, прежде чем снова кануть в глубину наведенного сна. Страшное опустошение поглотило меня, забирая боль, забирая страх и уничтожая все попытки понять, что же случилось.

Ничего из произошедшего ночью я не могла вспомнить толком, когда очнулась. До того, что можно было решить, будто это и вовсе всего лишь сон. Очень похожее чувство на то, когда пришла в себя в покоях Мариана Шербана, а надо мной стоял разъяренный Альдор. Может, это означает, что именно Венцель повинен в том случае? Нет, что-то не сходилось. А вот что именно, над тем толком не давала поразмыслить еще стоящая в голове муть.

Я даже не сразу заметила, что на руке вновь проступила сетка линий, означающих, что карту из меня и правда кто-то пытался вынуть. Они оказались не столь заметными как в прошлый раз — значит, Собиратель, который со мной соприкасался, был не столь сильным, как та женщина. И хотелось рассказать свои догадки Маркушу, но он сейчас далеко. Я даже толком не знаю, как долго отсюда ехать до имения Шандора дела Фиера.

Что ж, похоже, принц решил пойти простым путем. Откуда он все же узнал, что карта не спрятана где-то, не зарыта в землю и не лежит в сундуке где-нибудь на дне глубокого озера? Немногие могли ему рассказать, но теперь я уже ничему не удивлялась. О том мог догадаться Натан Миклош, когда столкнулся с моими необычными для аманты силами. Вокруг Альдора могли быть его шпионы. Да и принц — вовсе не дурак — с его-то способностями видел многое из того, что другие хотели бы скрыть.

И я вдруг поняла, что устала бояться и досадовать. Вздрагивать и озираться. Сейчас жизнь развернулась так, что все постепенно вскрывалось, как лед на реке по весне. И точно так же, как ледоход, это остановить невозможно. Оставалось надеяться, что, познав мои силы, Венцель станет чуть осторожнее и перестанет торопиться с решениями.

Вскоре после моего пробуждения прибежала служанка с подносом полным еды. Жареное мясо с травами, наваристый бульон, хлеб, запеченная земляная груша. И это только завтрак! Меня как будто на убой хотели откормить. Впрочем, наверное, принцу я нужна полная сил. Но только есть не хотелось. Даже тот голод, которым собственное тело пыталось достучаться до разума, требуя все же поесть, потух, стоило лишь вспомнить, что Альдор, по словам Венцеля, погиб.

Служанка вздрогнула и обернулась, когда я громко всхлипнула, прижимая ладонь к губам. Взглядом заметалась по моему лицу, а после, тихо извинившись, сбежала. Ну, и хорошо: хотелось побыть одной. Условно, конечно, потому что за стенами шатра достаточно громко переговаривались стражники.