Беглый

— Вовсе не торчу. Не спал толком. А вы, как я посмотрю, теперь к православию решили обратиться?

— За встречу, Шурик

— За встречу, товарищ майор

— Подполковник. А по легенде — протодьякон о. Анисим

— Протодьякон это что-то из области молекулярной физики?

— Не богохульствуй, сын мой. Я тут с делегацией от Московской патриархии. Сопровождаю святые мощи почившего старца Исидора Пелусиота.

— А! Понятно. Как всегда. В нужном месте в нужное время.

— Нет, дорогой ты мой грешник, это ты у меня теперьча в нужном месте и в нужное время.

* * *

На агрессивно колючем заборе в Кэмп Рино заметно плохо затёртое граффити: «У вас есть часы. А у нас есть время» и подпись — Талибан. Кандагар это центр пуштунского мира. Покорить Кандагар полностью не удавалось ни англичанам, ни русским, ни теперь вот — мировой коалиции добра. Избрать Кандагар местом для тренировочного лагеря национальной гвардии Афганистана состоящей в основном из таджиков Ахмад Шаха и узбеков генерала Дустума было правильным стратегическими ходом. Возникни какой серьёзный антиправительственный бунт — Кандагар станет скорее всего его центром. Недолюбливающие пуштунов узбеки и таджики охотно станут бунт подавлять.

Мы с Доном закусили казённый митлоуф и варёной кукурузой. После митлоуфа приятная часть нашего путешествия кончилась. Защищённый и вооруженный до рогов лагерь «Носорог» предстояло покинуть и отправится в тренировочный центр афганской гвардии. По тому, как быстро и ловко Ван Эппс натягивал кевларовый броник, денёк нам предстоял еще тот. Сопровождающего эскортмена звали капитан Ясеф.

Капитан Ясеф был кадровым афганским военным ещё со времен Зокир-шаха. Сказал, что воюет с 1979 года. Мне тогда было шесть лет, а Ясеф уже воевал, как Аркадий Гайдар. Как и любой восточный мужчина, Ясеф любил прихвастнуть. «Дайте мне сто человек. Сто преданных, хорошо обстрелянных и вооружённых человек и я захвачу любой город, даже Кабул».

— А Ташкент?

Он глянул на славянскую фамилию на моем бэджике и с улыбкой сказал мне:

— А ты шурави.

Ясеф был нашим экскурсоводом по лагерю, и в тоне его экскурсии было явственно слышно, что к идее создания современной национальной гвардии в Афгане, Ясеф относился скептически. Гвардейцев обучали стрелки-снайперы из нацгвардии штата Вермонт. Казармы, похоже были построены ещё в советское время. Стандартные трёхэтажные здания. Сейчас в них почти не осталось стекол, а вместо отопления в каждой комнате стояли буржуйки типа «сталинград». Климат в Кандагаре и правда ужасный — очень жарко днём и до тряски холодно ночью. Суточный перепад почти в двенадцать градусов. Людям с гипертонией там верная могила. Хотя быстрее всего они умрут наступив на мину или словив шальную пулю.

Хотя форма новой афганской полиции и гвардии была пошита из того же материала и по тем же шаблонам, что и американская, на солдат башибузуки не походили совсем. Гимнастёрки и штаны сидели мешком и пузырились на коленях. Дорогие кевларовые смарт-каски им не полагались. Гордости Афганистана заказали где-то тяжеленых кастрюль формой напоминающих вермахтовские времен второй мировой. Не удивлюсь, что их отлили где-нибудь в Запорожье. Рособоронэкспорт явно нагрел руки на этой войне — вся нацгвардия молодой республики была вооружена системой старика Калашникова.

* * *

— Шурик, сынку, времени у нас совсем в обрез. Я знаю у тебя самолёт. Поэтому давай сразу к телу. Ты уже понял, что я именно московскую патриархию тут представляю?

— Понял конечно же. Именно московскую. Именно патриархию. Даже знаю на какой площади кабинет патриарха.

Сквозь мозаичные окна собора на пол упали первые разноцветные лучи солнца. Я не мог поверить, что мы в Ташкенте, на госпиталке. Казалось разговор происходит в тайных подземельях Ватикана, а человек, которого я когда-то знал под фамилией Сметанин, на самом деле кардинал Мазаринин.

— Ильдар мой человек. А я его куратор. Много лет. Он сейчас очень рискует. Люди в Ташкенте просто исчезают в последние годы. Растворяются в воздухе. Говорят инопланетяне активизировались. Поэтому Ильдара мы с тобой будем беречь от инопланетян. Он нам обоим нужен.

— Иноплатеяне. Ильдар мой любимый куратор, конечно же я буду его беречь.

— Нет. Он просто связной. Твой настоящий любимый куратор это я. Был и останусь пока смерть не разлучит нас.

— Как пафосно. Могли бы хоть посылочку за шесть-то с половиной лет оправить в лагерь. Там люди торгуют телом за пачку сигарет с фильтром. Видимо был в ненужном месте и в ненужное время. Отработанный материал. Но я все равно рад вас видеть.

— Да в ненужном, Шура, в ненужном. И я тебя предупреждал быть дисциплинированным. И говорил, что закончишь тюрягой. Ну ничего это у тебя второе высшее. Ладно проехали с сантиментами. Вода под мостом, как говорят у потенциального противника. Вода пролилась, игра началась.

Михал Ваныч принёс кожаный портфель, больше подходящий для удачливого бракоразводного адвоката, чем протоплазменного протоиерея. Куратор вытянул оттуда красочный альбом «Юбилей Ташкентского метрополитена». Мозаика отразилась в его глянце.