Бегом на шпильках

— Здравствуйте. Могу я поговорить с доктором Винсентом Миллером? Это его дочь.

— Секундочку, пожалуйста, я соединю вас с его ассистенткой.

Выдерживаю следующую порцию дежурных фраз, но доктор Миллер в данный момент занят с пациенткой.

— Простите, я могу оставить ему короткое сообщение?

— Конечно, — кисло произносит ассистентка, развеивая — в очередной раз — миф о неизменной вежливости американцев. Странно. Лично я всегда стараюсь угодить иностранцу: ведь в этот момент я представляю всю нацию!

— Передайте ему, пожалуйста…

— Подождите… Да, продолжайте.

— Просто передайте ему, пожалуйста, — стискиваю зубы, — что Кимберли Энн может позвонить мне в любое удобное время, чтобы обсудить известные ей вещи.

— Простите?

— Вещщи! — грохочу я. — Теперь вы должны сказать: «будьте здоровы»!

— Простите?

— Ладно, не обращайте внимания, — бормочу я, удивляясь сама себе. Ну, почему я постоянно унижаю себя, вылезая с разными шутками, причем такими бородатыми — куда там Санта-Клаусу! — Большое спасибо, до свидания.

На самом деле я отнюдь не собираюсь брать в голову всю ту новомодную чушь, которую станет нести Кимберли Энн. Дружеский жест — вот что важно. В общем, папа порадуется. Падаю на стул, рассуждая, что облачко-то облачком, но, по большому счету, добрые намерения — это суровое испытание, и у меня просто нет сил — ни моральных, ни физических — звонить сейчас Солу. Живо представляю себе его радостное лицо. Все же я скучаю по нему, чуть-чуть. Сол — джентльмен. Джентльмен, обожающий комфорт, — его собственные слова! — как домохозяйка средних лет. Нет. Неправда. Я ни капельки по нему не скучаю. Вместо Сола звоню Крису.

— Есть хоть какая-то надежда, что ты, мм, свободен сегодня вечером?

— Возможно, — отвечает он. — А что? Корешок тебя кинул?

Устало хихикаю.

— Ты же знаешь — Робби просто друг. Нет, даже не друг! Знакомый. В общем, я подумала, что, раз уж сегодня канун Дня св. Валентина, то я могла бы приготовить для нас ужин.

— Ужин? — переспрашивает Крис.

Я знаю, едок он тот еще: кожа да кости, и мне редко удается увидеть, как он ест.

— Э-э, да, — отвечаю я, искренне надеясь, что не сморозила, по глупости, чего-нибудь ужасного, что можно истолковать двояко.

— Канун Дня святого Валентина? — продолжает Крис.

— Это шутка, — невнятно бормочу я, слишком поздно сообразив, что 14 февраля, — особый день.

Получается, я занесла топор фальшивого романтизма над его невинной головой и нашими уязвимыми отношениями. Пожелала, чтобы его чувства вылились в пестрые букеты, слащавые открыточки и сентиментальные подарки.

— Я что хотела сказать, — добавляю я поспешно. — Я хотела сказать, что завтра — День святого Валентина, но не надо ничего такого делать.

Едва справляюсь с тем, чтобы не подавиться собственными словами.

— Ну, если ты настаиваешь, — растягивает он слова. — Я буду в восемь.

— Отлично, — бормочу я. — Договорились.

Взрыв.

Когда звонит мобильник, я ношусь по «Теско», словно бык с булавкой в заднице.

— Алло? — отвечаю я, с визгом тормозя перед бесконечными рядами полок со сливками: сливки для взбивания, сливки к кофе, особо густые сливки к кофе, сгущенные сливки, густые сливки для взбивания, сливки для сметаны…

— Натали! — слышится громкий голос, и, как ни странно, вполне приветливый.

— Да? — отвечаю я осторожно.

— Это Энди. Бабс мне все рассказала! Значит, я прощен? Натали, ты прелесть! Еще одна неделя с родителями — и я превратился бы в придурка, который разгуливает в перепачканных желтком свитерах с узором и узнает о новых прическах из «Улицы Коронации».[38]

— И истратил бы целое состояние на железнодорожные билеты, — подсказываю я. — Всю оставшуюся жизнь мотаясь между Лондоном и Манчестером.

— Ты спасла меня, — подтверждает он. — Честно тебе скажу: я был на волоске! В общем… когда мне заселяться?

Я сообщу вам кое-что о семействе Барбары. Чувство застенчивости им вообще неведомо. Если бы мне предложили комнату, то я бы первым делом поинтересовалась, точно ли предложение остается в силе, — хотя бы просто из вежливости. Какое наивное простодушие — считать, что люди действительно имеют в виду то, что говорят! Все равно, что поклясться в вечной дружбе чудесной супружеской паре, с которой ты познакомилась где-нибудь на курорте, пройдя через испытание обязательным обменом адресами и пообещав непременно навестить их в их забытом богом Хаддерсфильде, а затем, месяц спустя, когда загар уже сошел и ты напрочь забыла об их существовании, вдруг получить излишне фамильярный звонок по телефону от двух незнакомцев, нахально напрашивающихся к тебе в гости на весь ближайший уикэнд!

— В воскресенье?

— Отлично, меня это вполне устраивает, — отвечает Энди. — В какое-то конкретное время?

— О господи, я даже не знаю… когда тебе удобней.

— Тогда — в три?

— Да, нормально.

— Класс! Ты только сразу скажи, сколько платить, и проинструктируй насчет домашнего распорядка, — ну, там, ночные оргии не больше пяти человек, только легкие наркотики, комендантский час с восьми тридцати?

— Комендантский час с восьми пятнадцати, — говорю я сурово. — И не более четверых в одной кровати!