Бегом… от деменции на крыльях любви

В этом году лето и его последний месяц были для меня особенными. Закаты были изумительные по красоте. Каждый день, каждую минуту они менялись, и никогда не были одинаковыми. На небе было множество розовых, пепельных, светло-голубых, серых облаков. Там, где ровно синела глубина неба, собирались облака с причудливо-округленными краями. Иногда их нижняя часть была как выпуклая часть пчелиных сот, и все они были окрашены в пурпурно-красный цвет. Через несколько минут солнце уходило за горизонт, цвета становились бледнее, а само небо – темно-изумрудным. Облака у горизонта напоминали горы с шапками снегов, и казалось, что ты находишься где-то в неизвестных волшебных краях. Такое величие солнца и неба будоражило, звало в необъятные дали.

В мой день рождения после прошедшего дождика вечерний свет в комнате стал розовым. Я вышла на балкон. Закатное солнце окрасило воздух и облака в густой розовый цвет. Вся западная половина неба была ярко-розовой, лишь на севере над деревьями было светлое пятно медленно уходящего солнца. Такой подарок от небес я получила впервые.

К началу сентября я оказалась с выращенным урожаем и несметным числом заготовленных банок, потому что нужно было сохранить часть овощей. У меня было еще одно важное мероприятие, в котором меня просили поучаствовать. Школьной подруге, которой три года назад сделали неудачную операцию по замене коленного сустава, в Нижнем Новгороде, институте травматологии и ортопедии, нужно было сделать повторную операцию. Она, не желая отрывать сына от работы, уговорила меня отвезти ее, а я не могла отказаться.

Документы на операцию были высланы областным министерством в апреле, из-за майских праздников, когда много дней никто не работал, дозвониться до нужных кабинетов не было никакой возможности. Наконец, мы узнали, что оплата за операцию произведена, но вмешался КОВИД. Институт закрыли на карантин. У подруги внутри колена был нарыв, ее состояние ухудшалось, но ничего нельзя было сделать. Так прошли все летние месяцы, и только в конце августа ей позвонили, и сказали, что можно приезжать на госпитализацию 9 сентября. Радости не было предела, мне удалось купить билеты в одно купе для нас на ночной проходящий поезд, чтобы утром мы были уже в больнице. Я купила себе билет на обратный путь, рассчитывая, что за пять часов сумею сдать подругу докторам и добраться до вокзала. Один день, который я выделила для этой поездки от своей работы, ничего не решал.

Подруга сдавала анализы, готовила справку для больницы, корчевала старую клубнику в саду. «После операции вряд ли что-нибудь можно будет делать», – объясняла она мне свое усердие по телефону. Меня волновал ее анализ по ковиду. «Все хорошо, – ободрила она меня,– брали кровь из вены, все нормально».

Вечером в назначенное время я подошла к соседнему дому, с десятиминутным опозданием подруга на костылях вышла из подъезда. Ее муж нес огромную старомодную сумку-сумищу, я посмотрела на нее с нескрываемым ужасом. Я еще не предполагала, что этот монстр выпьет из меня массу крови. Мы ждали родственника, который увезет нас к поезду. Он задерживался. Подруга сделала звонок сыну, тот не ответил. У меня внутри в животе стало нехорошо, подкралось неприятное чувство. Я не люблю, когда люди не пунктуальны в отношении своих собратьев.

И вот в черной ночи показались огоньки единственной машины, которая была нашей. Конечно, мы приехали раньше, и ждали проходящий поезд в зале ожидания. Ночью всегда немного пассажиров, так было и в этот раз. Задача была – успеть сесть в пришедший поезд, на костылях быстро не побежишь, да и вагон был самый крайний. Тихонько мы спустились на свою платформу. Я несла костыль, который подруга мне отдала, свободной рукой держась за перила, придерживала двери, чтобы она проходила, не думая о том, что вращающиеся двери ее могут стукнуть. Родственник нес наши сумки. Говорят, «дьявол кроется в деталях». Я так подробно об этом пишу, потому что хочу разобраться, что стало причиной всех событий в этой поездке.

В купе спали люди, которые, подняв мельком головы, отвернулись к стенке. Молча разобрали постели, я забралась на верхнюю полку, и мы попытались уснуть. Вагон был последний, его трясло из стороны в сторону, храп соседей не давал забыться. За сорок минут до прихода поезда проводник открыл двери, но мы уже были готовы.

Крайний вагон был плюсом, он остановился у выхода в город, подруга спускалась в переход, а я пыталась ее огромную сумку скатывать по лесенкам. Опыт подъема-спуска тяжелых сумок у меня имелся. Так я возила что-то в сад, спускаясь со своего четвертого этажа, и, наоборот, поднимая на четвертый этаж сумку с урожаем. Со ступеньки на ступеньку, методично, тяжело, не обращаясь никому за помощью. Сейчас трудно обращаться за помощью. Есть позиция: «Не можешь – не делай этого». Но у меня была сумка с большими колесами и нагружала я ее посильно, под себя.