Бегство

Внутри неё что-то оборвалось прежде, чем Анна вышла из-за угла. В красноватом рассветном она увидела, как двое слились в единое извивающееся существо. В безумном ритме они утоляли похоть с болезненным рвением, с исступлёнными лицами, словно пытались смягчить страдания, мучающие их.

Анна никогда не видела своего мужа столь одержимым и сильным, а эта самка, в которой она лишь потом распознала горничную, без усилий выдерживала такой напор. Казалось, что она способна и к более изнурительному истязанию и не собирается сбавлять темп всю ночь. Его движения были похожи на удары стального маятника, но женщина с лёгкостью принимала их, и с не меньшей силой двигалась ему на встречу.

И тогда Анна поняла, что эти оба чужих ей человека сейчас делают лишь одно – они мстят за унижение, каждый за своё. И это последнее, что ей нужно знать о них.

А потом её муж взревел, словно освободился от чего-то, что годами пленяло и сдавливало его, причиняя боль. И от этого крика Анна похолодела – у неё словно заледенело сердце.

Она возвращалась обратно, чуть пошатываясь, её руки дрожали, в глазах стоял туман. В номере она быстро прошла на балкон и налила полный бокал вина – сильно дурманить голову она не хотела. Решение возникло сразу, оставалось дождаться удачного момента. Как нередко говорил му…он: вдохновение – это всего лишь удачный момент, который рано или поздно наступит.

Спустя какое-то время дверь открылась и довольно громко хлопнула – он и не старался пройти незамеченным. Анна отметила, как он уверенно, с блуждающей улыбкой, смотрит перед собой. Проходя мимо зеркала, Марк задержался и, судя по всему, остался доволен увиденным.

– Эй, да ты уже встала, – громко сказал он. – А я не смог заснуть, так что прости – немного пьян.

«Видно, он совсем потерял время, и думает, что сейчас не так уж и рано».

– Пожалуй, посплю после завтрака вместо моря, – сладко потянулся он.

– Иди сюда, здесь очень свежий воздух и розовое небо.

Он прошёл к ней и тоже налил себе бокал вина.

Не глядя на жену, он изучал пейзаж и улыбался.

– Ты никогда не думал не жить вместе, развестись? – стараясь сделать тон небрежным, спросила Анна. И застыла в ожидании ответа, который скорее был важен для него, для дальнейшей судьбы Марка.

– Нет, что ты. Я без тебя не смогу, – отмахнулся он так легко, словно не мог отказаться от шоколада.

«Что ж, ты сам решил», – подумала Анна, и ей стало немного грустно.

Марк выпил залпом бокал и плеснул ещё; его слегка шатало, когда он облокачивался на балкон.

– Я когда-то был уверен, что ты уйдёшь от меня. Помнится, подумывал даже о самоубийстве, – Марк усмехнулся и покачал головой, как будто сейчас это его забавляло. – Вокруг тебя столько мужиков вилось, сейчас они все женаты, с детьми… Я даже накропал записку, будучи не в себе. Но ничего с собой не сделал, не хватило духа.

– Записку, – повторила она, поглаживая бокал. – Ну-ну.

– Ну-ну, – передразнил Марк, видимо, решив, что она сомневается. – Сей документ у меня сохранился. Так в потайном кармане сумки и лежит, запрятал и на годы забыл о нём. Подожди!

Для него вдруг стало невероятно важным продемонстрировать ей записку как доказательство того, что он не сочиняет и когда-то был очень решителен.

– На! – Марк гордо протянул жене бумагу и налил ещё вина.

Анна быстро пробежала глазами строки. Действительно, похоже на то, что оставляют самоубийцы, насколько она, конечно, в этом разбиралась. И текст подходящий, и почерк не изменился.

– Видишь, серьёзно подготовился, – довольно сказал он.

– Только числа нет, – чуть насмешливо отозвалась Анна. – Не считается.

– Так это легко поправить, сейчас проставим.

Марк достал из сумки ручку.

– Тот день не помню, пускай будет сегодняшний. Нынче у нас…

– Уже новый день наступил, – поправила Анна.

– Да, во всём важна точность, – хмыкнул мужчина и поставил дату.

– Как у нас разладилось тогда, – сказала она, с трудом вставив лишнее слово «тогда»…

Анна думала, что это риторический вопрос, но бывший муж с готовностью стал отвечать.

– А я помню, очень хорошо помню. Мы возвращались домой; я шёл, увешанный сумками. На лестнице оступился и подвернул ногу. Я остановился от резкой боли, а ты через плечо, не поворачиваясь, бросила: «Ну что, опять не смотришь под ноги, неуклюжий, как всегда. Вечно у тебя что-то». Вот с этого момента и пошло всё как-то не так…

– Эх, – тяжело вздохнул Марк и набрал полную грудь свежего воздуха. Он снова облокотился о перила балкона и прикрыл глаза. В руке он продолжал сжимать записку.

Анна легко поднялась, высокая и осанистая, и оказалась позади него. Женщина сама себе не могла объяснить, почему она так запросто его скинула, откуда у неё взялись силы, чтобы небрежно толкнуть Марка, словно смахнуть крошку со скатерти или пылинку с платья.

Он до последнего не кричал, видимо, не успел понять, что происходит, и открыть глаза.

Лишь противный глухой шмяк и последовавшая тишина возвестили о том, что всё быстро закончилось. Осознание царапнуло по нервам, словно лезвие по стеклу.

Анна вошла в номер, сбросила туфли, платье и, забравшись под одеяло, вмиг уснула.

5