Бегство

Очарование прогулки по парку было безнадежно испорчено. Побродив еще немного по пустынным аллеям, скорее чтобы убить время, чем получить удовольствие, Анна направилась к станции метро. Вспомнив, что она не успела позавтракать, по пути купила в киоске шоколадное эскимо и съела его на ходу, вздрагивая от внезапных порывов утреннего и уже по-осеннему прохладного ветра. Ее обгоняли люди, спешившие по своим делам и не обращавшие на нее внимания. Их было много, но Анне казалось, что если у нее вдруг случится сердечный приступ и она упадет на землю, они даже не заметят этого, и по-прежнему будут равнодушно идти мимо. Анна чувствовала себя очень одинокой, словно брела по безлюдной пустыне. Внезапно ей захотелось позвонить мужу и услышать его родной голос. Но она подумала, что рядом с ним может оказаться его мама, Андрею будет неловко разговаривать, и ее желание пропало, словно затухшая на ветру свеча.

До метро ВДНХ Анна, как она ни замедляла шаг, добралась раньше назначенного времени, и ей пришлось ждать. От скуки она начала рассматривать заметную издалека и хорошо ей знакомую статую рабочего и колхозницы, знаменитый символ канувшей в небытие эпохи. Когда-то Анна, для того, чтобы получить диплом искусствоведа, разобрала, что называется, по косточкам в своей дипломной работе все три колосса советского монументального искусства, наиболее точно отразивших дух своего времени. Это были скульптуры «Рабочий и колхозница», «Родина-мать» и «Воин-освободитель». Но больше всех досталось колхознице. Еще тогда Анну привлекла короткая стрижка и атлетическая фигура женщины, которая, по замыслу автора, скульптора Веры Мухиной, должна была ассоциироваться с «могучим, плодородным началом». Юная Анна написала немало язвительных фраз по этому поводу, обвиняя Веру Мухину в одностороннем взгляде на предназначение женщины в обществе. Теперь, значительно повзрослев, Анна смотрела на колхозницу другими глазами. И часто завидовала ей. Наверняка у нее, будь она во плоти, не могло возникнуть никаких проблем с деторождением и, соответственно, матерью мужа…

Предавшись воспоминаниям и покаянным мыслям, Анна не увидела, как подошел Кирилл. Ему пришлось окликнуть ее, заставив испуганно вздрогнуть от неожиданности.

– А вот и я, – весело сказал он. – Сказал в банке, что мне назначила встречу очень выгодная клиентка, и управляющий отпустил меня на полдня.

Было видно, что он гордится своей выдумкой и ждет от Анны похвалы. Но она, вспомнив про пятитысячную купюру, с сарказмом спросила:

– Надеюсь, вы не хотите на мне подзаработать, Кирилл?

– Как вы могли такое подумать, Анна! – воскликнул он с укоризной. Его лицо приняло обиженное выражение. – Напрасно вы так. Лучше бы я вам этого не говорил.

Анна почувствовала раскаяние. В конце концов, Кирилл мало походил на Егора и пока еще ничем ее не обидел.

– Это была шутка, и, как я вижу, неудачная, – сказала она. – Забудьте о ней, Кирилл. Лучше скажите, что меня ожидает в эти полдня?

– А вот это мы сейчас с вами и обсудим, – снова радостно заулыбался мужчина. – Но только не здесь, на ветру и холоде. Знаете, Анна, я снял номер в гостинице неподалеку. Посидим в тепле и уюте, наметим план нашей экскурсии, выпьем по стаканчику текилы. Я купил бутылочку этого божественного напитка по дороге. Вы не против моего предложения?

Анна едва не сказала: «Даже если я против, что это меняет? И ты, и я прекрасно понимаем, для чего мы здесь встретились». Но промолчала. Она уже поняла, что ее новый знакомый слишком обидчив, и его можно легко вспугнуть одним неосторожным словом. Вместо этого она произнесла, стараясь казаться веселой и беззаботной:

– Вы мужчина, вам и решать, Кирилл! Сегодня я всецело в вашей власти.

Они обменялись понимающими взглядами. После этого Кирилл уже ни в чем не сомневался, в его глазах появилась уверенность, а жесты обрели недостающую им прежде властность. Когда они вошли в гостиничный номер, он даже не стал откупоривать бутылку текилы, а сразу начал раздевать Анну, торопливо и довольно неумело. Анна подумала, что он был или верный муж, и никогда до этого не имел любовницы, или уже успел позабыть, как с ней надо обращаться. Вспомнив о своем испорченном накануне платье, Анна мягким, но решительным движением отстранила его дрожащие руки.

– Подожди, – сказала она почему-то шепотом, словно опасаясь, что громкий звук ее голоса может встревожить мужчину. – Я сама. А ты пока ложись в кровать.

Анна задвинула шторы, чтобы в комнате было не так светло, и, быстро, но аккуратно раздевшись, стыдливо прикрывая грудь руками, скользнула под одеяло, где уже лежал совершенно голый Кирилл, не снявший с себя только носки. Он положил руку Анне на грудь, опустил ее ниже, провел между ногами, раздвигая их. Анна оставалась равнодушной к его ласкам. Она только подчинялась его желаниям. И когда все закончилось, хотела сразу встать, но он удержал ее.

– Тебе понравилось? – настойчиво спросил Кирилл, заглядывая ей в глаза.