Бегство г-на Монда

Он не хотел, чтобы я танцевала. Он снял мне хорошенькую квартирку на тихой улочке с новыми домами. Все так бы и продолжалось, не встреть я Жана. Когда он появлялся, то всегда приносил съестное — самое лучшее, что находил: лангустов раз в десять больше, чем здешние, ананасы, первую клубнику в маленьких, проложенных пенопластом коробочках, шампанское, и мы устраивали праздничный обед.

И вдруг совсем другим тоном она спросила:

— О чем бишь я рассказывала? Он не понял. Она кивнула на соседний столик, наклонилась и прошептала:

— Говоря с парнем о рыбе, она заметила, что никогда не позволила бы себе продавать ее по такой цене. Я была права: она торговка рыбой! Что же до молодых людей, то, видимо, до сегодняшнего вечера они жили как кошка с собакой.

— О чем я говорила?.. Ах да, что вы должны знать: я ничем не обязана Жану. Напротив! Время от времени я заходила в «Красный шар». Как посетительница. У меня там остались хорошие друзья. Но я вела себя строго, можете мне поверить.

Тогда-то я и встретила Жана. Он служил в скобяной лавке, но сначала фанфаронил — он, мол, из высших кругов. Все, что зарабатывал, уходило на одежду и выпивку. Да и красивым его не назовешь.

На свою беду, я попалась. Не пойму, как влюбилась. Сначала он говорил, что покончит с собой, если я отвергну его предложение, устраивал мне сцены по любому поводу.

Он был такой ревнивый, что я не решалась выходить из дома. Он ревновал даже к моему другу, и жизнь стала просто невыносимой.

«Вот и хорошо! Мы уедем, и ты будешь принадлежать только мне», твердил он.

Но я-то знала, что он зарабатывает всего две тысячи франков в месяц и часть должен отдавать матери.

Так вот, он добился чего хотел. Однажды вечером пришел весь бледный.

Я была со своим приятелем. Он вызвал меня через привратницу, которая жила на первом этаже.

«Мадмуазель Жюли, не могли бы вы спуститься на минутку? «

По его виду привратница тоже сообразила, что дело серьезное. Он стоял в коридоре. Как сейчас вижу: торчит у вешалки, в свете цветного фонаря.

«Он у тебя?» — процедил Жан сквозь зубы.

«Что с тобой? Ты в своем уме? «

«Сейчас же спускайся. Мы уезжаем».

«Уезжаем?» «Возьми что можешь. Поезд в двенадцать десять».

И совсем тихо — от него пахло спиртным:

«Я взял кассу».

Вот как все произошло. Что оставалось делать? Я сказала ему, чтобы ждал меня на улице, а сама снова поднялась наверх. Своему приятелю я объяснила, что моя сестра, которая ждет ребенка, просит меня немедленно приехать.

Бедняга ничего не заподозрил. Разочарованный, он сделал большие глаза, поскольку в тот вечер еще ничего не получил.

«Ладно, попробую прийти завтра».

«Да, приходи завтра».

Он ушел. Я подняла шторы и увидела Жана, который стоял под газовым фонарем на углу. Я побросала вещи в чемодан. У меня был только этот.

Пришлось оставить еще совсем новые платья и три пары обуви. Мы сели в ночной поезд. Жан очень боялся. Ему везде мерещились полицейские. Даже в Париже он не чувствовал себя в безопасности и не захотел остановиться в гостинице, опасаясь, что у него попросят удостоверение личности, поэтому мы сразу же пересели на марсельский поезд.

Что я должна была ему сказать? Сделанного не воротишь. Сюда мы приехали ночью. Почти час бродили с вещами по улицам, прежде чем он решился зайти в гостиницу.

Она поглощала намазанную горчицей колбаску и время от времени похрустывала маринованным огурчиком.

— Он сразу же заболел. Я сама ухаживала за ним. По ночам его мучили кошмары, он громко разговаривал, порывался встать, бился — пришлось его удерживать.

Так продолжалось неделю. А знаете, сколько он взял? Двадцать пять тысяч франков. С этими деньгами он хотел сесть на пароход в Южную Америку.

Но в Марселе таких не оказалось. Все отправлялись из Бордо.

Вчера вечером я почувствовала, что задыхаюсь, что устала, что мне не хватает воздуха, и я сказала ему, что часок пройдусь. Мне надо бы догадаться, что такой ревнивец, как он, отправится следом. Да, может, я и догадывалась, но это было сильнее меня. Выйдя из дома, я даже не оглянулась. Через две улицы отсюда — не знаю их названия — я увидела свет, как в «Красном шаре», услышала музыку. Мне так захотелось танцевать, что удержаться не было сил. Я вошла. Она резко обернулась, словно вдруг почувствовала за спиной присутствие человека, о котором говорила, но увидела лишь молодую пару во всем новом, таких напомаженных и улыбающихся, что с первого взгляда становилось ясно — это их свадебное путешествие.

— Интересно, куда же он мог пойти? Насколько я его знаю, он ведь способен сдаться полиции. А если все еще бродит по Марселю, то мне следует быть настороже. Да-да!

Я потанцевала. Какой-то человек, на вид весьма приличный, похоже торговец апельсинами, предложил проводить меня.

Выходя с ним из дансинга, я увидела Жана, стоявшего на краю тротуара.

Он ничего мне не сказал. Просто пошел. А я, оставив мужчину, которого вряд ли узнаю, если увижу снова, бросилась за ним.

— Жан! — кричала я. — Послушай!

Он вернулся в гостиницу стиснув зубы, бледный как полотно. Начал собирать чемодан. По-всякому обзывал меня.