Бегство из рая. Сборник рассказов

Костя. Вот тут ты прав.

Ким. Так как же быть мне с пьесой? Поможете?

Костя. Оно-то дело хорошее, нужное, помочь надо, но я ведь не знаком с твоей пьесой.

Ким. Я принес её с собой, можете ознакомиться.

(Ким передал депутату в руки рукопись, он взял рукопись, повертел её в руках).

Костя. Пожалуй, целый килограмм будет?

Ким. Может и будет.

Костя. А сколько здесь слов?

Ким. Не считал я.

Костя. Почему это не знаешь? А как же вы будете производить расчет по твоей пьесе?

Ким. Я как-то не думал об этом.

Костя. Странный ты человек. Принес свои бумаги, а не посчитал, не взвесил. Как же мы оформим прием-передачу.

Ким. Но зачем такие формальности.

Костя. Нет. Извини меня, но я не могу допустить такое безобразие. Вдруг, ты мне потом предъявишь счет, мол, не все страницы остались или буквы какие-то оказались стертыми.

Ким. Я дам вам расписку, что претензий у меня не будет.

Костя. Говоришь, что все это ты написал?

Ким. Да.

Костя. А может, ты это списал у кого-то.

Ким. Такого не может быть.

Костя. Хочешь сказать, что в школе ты ничего не списывал.

Ким. Было такое, но это ведь было в школе.

Костя. Значит, в школе ты был глупый, и потому списывал домашние задания у других, а сейчас стал настолько умный, что даже сам осмелился написать пьесу.

Ким. Но ведь, недаром, я учился, много читал, можно сказать, набрался ума и решил написать пьесу.

Костя. А кто разрешил?

Ким. Что разрешили?

Костя. Писать пьесы.

Ким. Никто не разрешал. Вот человеку надо сделать дверь или окно в свой дом, он же ни у кого не спрашивает разрешение. Я тоже подумал-подумал, и решил создать некоторую духовную ценность.

Костя. Ну, милейший, как это сам решил, взял и написал. Ты что самый умный?

Ким. Я не считаю себя самым умным, но я считаю, что во мне есть некоторые способности.

Костя. Это ты так считаешь? А кто это может подтвердить. Там академик какой-нибудь, ну, в крайнем случае, профессор. Есть у тебя такое резюме? Покажи.

Ким. Нет, у меня такого резюме, но мне обещали поставить пьесу.

Костя. Тогда эта твое сочинение ничего не стоит. Я тоже могу на заборе что-то написать, но это ведь не значит, что это духовная ценность.

Ким. У нас же свободная страна, мы добывались европейских ценностей и добились. Почему же это я не могу написать пьесу?

Костя. Нет. Да, у нас свободная страна, но, тем не менее, если каждый вот так возьмет и станет писать, что кому вздумается, то у нас тогда чёрт знает что будет. В стране настоящий хаос случится. Можно сказать, что страны тогда не будет. Нет, такого я допустить не могу.

Ким. Хорошо, я принесу вам разрешение.

Костя. Вот, когда принесешь такое резюме какого-то известного академика с подписью и мокрой печатью, тогда и приходи.

Ким. Но вы хоть прочтите мою пьесу, а я потом принесу. Я ведь ваш избиратель, я буду и других агитировать, чтобы голосовали за вас. Я прошу вас, хотите я на колени стану.

Костя. Не надо. Сейчас я посмотрю вашу пьесу.

(Костя, открывает рукопись и смотрит на текст, переворачивает несколько страниц).

Костя. Что-то я не могу понять в вашей пьесе ничего.

Ким. Почему?

Костя. Да, тут все какие-то разговоры. Разговоры. Люди решили языки почесать. Мы тоже любим, почесать языками, за хорошим столом, так разве это будет интересно для зрителя. А, когда же они что-то совершать будут, настоящим делом заниматься будут.

Ким. Но это специфика такова пьес.

Костя. Странная специфика. Неужели это будет интересно людям?

Ким. Да, когда будут играть артисты, то это будет интересно.

Костя. Сомневаюсь. Вот, к примеру, ведут разговор два не совсем образцовые социальные элементы. Два дружка алкоголики. (Дальше читает текст).

Никита. Давай сегодня выпьем.

Роман. Может, не будем. Жена ругаться будет, и придется снова в собачьей будке ночевать.

Никита. Ты же хозяин.

Роман. А она хозяйка и у неё аргумент.

Никита. Какое странное имя у любовника твоей жены.

Роман. Это не имя любовника.

Никита. А кто же это?

Роман. Её аргумент – это тяжелая чугунная сковородка в руках.

Костя. Не понимаю, к чему такие разговоры? Мне даже интересно стало. Неужели ты с ними сидел и выпивал, потом записываеш.?

Ким. Нет, не сидел я с ними.

Костя. Но почему ты пишешь о том, что не видел и не слышал. Выходит, что это неправда.

Ким. Понимаете, ведь творчество драматурга в том и заключается, чтобы создавать новые образы на основании собственного опыта о существующей действительности.

Костя. Что ты мне тут тень на плетень наводишь. Не сидел с ними. Не выпивал, то зачем же придумываешь. Собачья будка. Чугунная сковородка. Что это за порядки – бить сковородкой собственного мужа по голове.

Ким. Но это будет смешно.

Костя. Неужели?

Ким. Да.

Костя. Почему?

Ким. Да, потому что сцена смешная.

Костя. Не смешно.

Ким. Вас били, когда-нибудь сковородкой по голове?

Костя. Нет.

Ким. Но, если б увидели, что женщина бьёт по голове своего мужа, то засмеялись бы?

Костя. Нет. Что ж тут смешного, если жена бьет мужа, то это, значит, что в их семье нет гармонии. То этих людей надо отправлять к психологу, чтобы он вправил им мозги.

Ким. У вас Константин Федорович явно нет чувства юмора.