Бегство из рая. Сборник рассказов

Ким. Но моя пьеса это тоже большой вклад в развитие культуры нашего города.

Муза. Я б не полагала, что она внесет большой вклад в культуру нашего города.

Ким. Почему?

Муза. Что ж перейдем к некоторым деталям. Вот в вашей пьесе есть такие места, которые просто невозможно поставить на сцене.

Ким. Какие это места!?

Муза. Вот влюбленные слушают в парке на лавочке соловья.

Ким. Да, это лирическая сцена, а соловей создает фон хороший для нежных чувств. Вы ведь слушали когда-нибудь соловья, и знаете, как трепетно начинает биться сердце под такую мелодию.

Муза. Но, где вам в театре возьмут соловья. Да, и как можно заставить соловья петь на сцене, тогда как говорят, что соловьи в неволе не поют. Или вы предлагаете вместо соловья канарейку в клетке поместить на сцене?

Ким. Зачем канарейку на сцену тащить, если соловья можно записать на магнитофон, и затем крутить эту запись в театре.

Муза. То есть вы предлагаете играть под фонограмму.

Ким. Нет, артисты будут играть в натуре, а голос соловья под фонограмму.

Муза. Нет, мы не можем этого сделать. Позволим соловью петь под фонограмму, то затем захочется и артистам выступать под фонограмму, а они на сцене будут только рот раскрывать или вообще не будут приходить на спектакль.

Ким. Но ведь другие применяют такой метод. Вот даже именитые режиссеры используют такой способ. Вспомните хотя б вот спектакль «Калиновая роща», или спектакль «Дикарь» по пьесе Колона.

Муза. Другие пускай делают, как хотят, но мы не будем. К тому же у вас там и коровы на сцене появляются.

Ким. Коровы не появляются, а только подают звуки «Му-Му» за сценой.

Муза. Все равно за сценой надо держать корову, чтобы она издавала там свои протяжные звуки.

Ким. Не обязательно держать корову за сценой. Достаточно тоже записать ее мычание на магнитофон или посадить артиста за сценой, который бы мог изображать звуки коровы – это не так сложно. Да, также он может изобразить лай собаки.

(Ким начинает лаят «Гав, гав, гав» Это он делает так страстно, что Муза отмахивается).

Муза. Не надо, а то вы мне еще порвете платье.

Ким. Я ж пытался войти в роль, чтобы вы мне поверили.

Муза. Хотя я вам поверила, но денег у нас нет свободных, так как репертуар уже заложена на несколько лет вперед.

Ким. Муза Аполлоновна, давайте будем откровенны – репертуар закладывается у вас, так как деньгами вы распоряжаетесь.

Муза. Кто вам это сказал? Я его сейчас же уволю.

Ким. Никто мне этого не говорил, и никого не надо увольнять. Просто у меня аналитический ум мне достаточно было прочитать в городской газете бюджете доходы и расходы театра, чтобы понять какими средствами питается этот очаг культуры.

Муза. Да, они, нахлебники, театр живет на дотации из бюджета, но я ничего не могу здесь изменить.

Ким. А менять надо. Вот сейчас снова Шекспира ставят, а это же какие материальные расходы будут на костюмы, на реквизиты, на оборудование рыцарских замков на сцене. В моем спектакле такие расходы минимальны, потому как деньги на костюмы не надо и на сцену нужны будут минимальные расходы.

Муза. Такие вопросы решайте с руководством театра.

Ким. Муза Аполлоновна, но все, же знают настолько, вы являетесь двигателем культуры в нашем городе. Благодаря вам, у нас открыто много очагов культуры, в которых гармонично развиваются граждане нашего города. Знаете, Муза Аполлоновна, я очень сожалею, что я не художник.

Муза. Почему это вдруг вам захотелось иметь лавры художника?

Ким. Я б тогда рисовал портреты знаменитых людей и в первую б очередь нарисовал бы ваш портрет. Причем бы нарисовал бы в виде императрицы.

Муза. Ну, это вы уж совсем мне льстите.

Ким. Нисколько. Это самая настоящая, правда. Потом этот портрет надо тиражировать во всех средствах массовой информации.

Муза. У меня нефотогенично лицо.

Ким. Наоборот. Ваше лицо – это вершина фотогеничности, ибо в нем совмещены черты настоящей женщины и государственного деятеля.

Муза. Приятно говорить с культурным обходительным человеком.

Ким. Поэтому нам следует расширять границы нашего общения.

Муза. При лунном сиянии я лучше смотрюсь.

Ким. Конечно, при лунном сиянии вы будете великолепны. (Про себя). Намек понял. Надо действовать решительно и беспринципно. Должен заметить, что это не я говорю, а это говорит тот дьявол, который засел во мне. Я готов делать все для того, чтобы исполнить свои мечты. Даже, если мне придется переступать через нормы морали. ( В голос). Муза Аполлоновна, конечно, при лунном свете вы будете смотреть значительно лучше, поэтому мы с вами пойдем в ресторан. Сегодня полнолуние и на террасе ресторана я буду любоваться вашей несравненной красотой.

Муза. Вы хотите посмеяться надо мной.

Ким. Нисколько.

Муза. Вам намного приятней будет проводить свое время с какой-то молодой красавицей.

Ким. О, какое может быть удовольствие говорить с какой-то пустышкой, у которой в голове сплошной туман. Другое дело иметь дело с вами, с женщиной, которая знает, что ей надо от мужчины, и потому отдает ему все на свете – любовь, нежность, тело, душу.

Муза. Вы опасный человек, я боюсь вас.