Бегство к себе. Жизнь подростка (сборник)

Однажды, отправившись в очередной раз на прогулку, мы решили пойти подальше. Пройдя небольшой лесок, вышли на колхозное поле, где паслись коровы. Когда поняли свою ошибку, было уже поздно. Коровы, завидев медведицу, перестали пастись, выстроились в боевую шеренгу, пригнули головы к земле и, выставив вперед рога, галопом ринулись на нас в атаку. Мы развернулись и таким же галопом бросились обратно в лес. Пробежав изрядную дистанцию и убедившись, что погоня отстала, мы остановились и еле перевели дух. Это было хорошим уроком.

Вскоре мне открылось, почему у овчарки такие большие уши. Как я уже говорила, они с Иркой жили в одной клетке и дружили. Но иногда на Ирку «находило» – она усаживалась на задние лапы, сгребала овчарку в охапку и, зажмурившись и урча от удовольствия, принималась сосать у нее ухо. Собака сидела смирно и терпела. Вырваться из этой железной хватки все равно не было никакой возможности.

В сентябре Наташа с Мишей решили поехать на пару недель в отпуск. Оставить хозяйство было не на кого, все отказывались. Тогда они попросили меня. Я согласилась, так как уже попривыкла ко всему этому зверью. Наташа дала мне подробные указания: к Ирке в клетку лучше не входить и из клетки ее не выпускать, козу доить два раза в день, кормить их всех тогда-то и тем-то. Все было просто и понятно, и они укатили в отпуск. На следующий день я отправилась кормить животных. Завидев меня, Ирка радостно заурчала и подбежала к решетке. Я просунула руку и почесала ей за ухом. В следующий момент когтистая лапа сгребла мою руку и втянула ее в клетку. Заглотив мой большой палец, медведица принялась жадно его сосать. Дав ей насладиться пару минут, я попыталась вытащить палец, но не тут-то было. И без того железная хватка лапы усилилась, Ирка зарычала и прихватила палец зубами. Пришлось смириться. Я начала понимать овчарку и очень ей сочувствовать. Минут через десять палец зловеще распух и стал болеть. Ситуация казалась безвыходной. Надо было как-то отвлечь Ирку. Рядом с клеткой на земле валялась ее миска. Кое-как изловчившись, я ногой притянула миску к себе. Услышав знакомое звяканье, Ирка отвлеклась на долю секунды, и я успела выдернуть палец. Медведица разочарованно взревела и стала горестно мотать головой, но сочувствия во мне не встретила.

Дальше нужно было подоить козу. Это не представляло для меня никакой трудности, так как раньше я доила коров. Взяв банку, я пошла в сарай. Коза мирно жевала ивовый веник и не обратила на меня внимания. Я присела и взялась за вымя. Осознав мои намерения, коза дико взбрыкнула, сшибла банку и начала носиться по сараю. Я – за ней. Стало понятно, что Зойка признавала только Наташу. Если не доить, пропадет молоко. Нужно было принимать жесткие меры. Сначала надо было свести к минимуму траекторию движения козы внутри сарая. Кое-как поймав и привязав ее на короткую веревку к скобе, вбитой в стену, я сделала еще одну попытку подоить. Коза взбрыкнула и опять опрокинула банку. Тогда я зажала ее голову у себя под мышкой. Вытащить голову назад она не могла – не пускали рога, упираясь мне в плечо. Замок был мертвым. Коленом я прижала ее к стене. У меня осталась свободная нога для поддержания равновесия и рука для дойки. Несмотря на пережитый стресс, Зойка отдала все молоко. Этот метод пришлось использовать в течение нескольких дней, пока коза ко мне не привыкла.

Все хозяйство было сдано хозяевам в целости и сохранности.

(К сожалению, история с медведицей окончилась печально. Как мне рассказали позже, Ирка в какой-то момент почувствовала свою силу, завалила Наташу и сильно ее подрала. Наташа попала в больницу, а Ирку отдали в зоопарк.)

Опять лошади!

Однажды меня вызвал директор и сказал, что в поселке сложилась чрезвычайная ситуация и нужна помощь. Безнадежно запил конюх, лошади остались без присмотра, работать некому. Не соглашусь ли я поработать конюхом пару месяцев? Дважды уговаривать меня не пришлось. Лошади! Ура!

На следующий день я вышла на новую работу (землероек мы, похоже, все равно уже всех переловили).

В конюшне стояло восемь лошадей, развернувшись задами в проход. Они были нечищенные, некормленные и непоенные. Картина довольно удручающая. Я взяла лопату и решила сначала убрать навоз. Завидев меня с лопатой в руках, лошади заволновались, стали переступать ногами, фырчать и пытаться меня лягнуть. Стало понятно, что конюх бил их лопатой по задам и ногам, чтобы они подвинулись, и вообще грубо с ними обращался. Уворачиваясь от мелькавших копыт, я кое-как вычистила конюшню, раздала им сена и принесла воды.