Бегство колдуна

Чаще всего они занимались сами, иногда к ним присоединялись Кеган, скорее от скуки, нежели от желания помочь, объясняли немного что да как, Полуэльф говорил о какой-то инерции, о траектории полета, о расчете скорости ветра, его направления и прочего, чего Роза, как бы ни старалась, не могла понять. А когда ему надоедало (что происходило довольно быстро), он уходил обратно в дом, удивляясь, как они могут торчать на такой холодине полдня.

А вот Клинк, кажется, вникал в суть его речей, даже наводящие вопросы задавал.

Она подняла лук, наложила стрелу, взялась за ее кончик и натянула невероятно тугую тетиву. Но, как бы ни старалась, не напрягала мышцы рук и спины, должным образом она так и не смогла зарядить лук. А потом она отпустила и стрела не пролетела даже и половину расстояния до мишени.

Клинк покачал головой.

— Для хорошей стрельбы из лука необходимы широкие плечи и сильные руки, чего ни того, ни другого у тебя нет. И навряд ли появятся, ты ж девка. У вас с мышцами всегда все плохенько.

— И что мне делать? Пострелять то хочется… А без стрелкового оружия никак.

Клинк почесал идеально гладкий подбородок так, будто на нем появилась длинная борода мудреца.

— Арбалет.

— Арбалет? — переспросила она.

Он перевернул лук горизонтально и изобразил человека с арбалетом в руках.

— Похоже на лук, но только более улучшенный и модернизированный, к тому же более убойный.

Такое она уже видела у вояк.

— Так почему же он полностью не заменил собой луки, если так хорош собой? — спросила Роза, искренне не понимая.

Клинк огорченно вздохнул.

— Слишком долгая перезарядка, и усилий нужно будет прикладывать гораздо больше для натягивания, хотя можно и выкрутиться, прицепив хитрый механизм. А еще арбалеты дорогие и сложные в создании. Одно дело найти гибкий прочный сук и привязать к двум концам веревку, и совсем другое смастерить целый арбалет. Такой сложной штукой целую армию не снабдишь.

Роза опустила глаза, глядя на снег и на собственные ноги, раздумывая. Если лук для нее — не вариант, то этот арбалет с неким хитрым механизмом должен подойти.

Они потренировались еще немного времени, Клинк стрелял, а Роза только и делала, что натягивала тетиву, пока в доме не послышались звуки пробуждения народа, а их животы не заурчали от голода.

***

Рагу из кролика, которого поймали Остьен и Тайлор на вчерашней охоте, вышло сочным и жирным, но Роза смогла съесть лишь одну порцию. Морда как раз рассказывал одну историю, как он говорит, которую прочитал из одной книги. Кеган хохотнул и с улыбкой проговорил:

— Морда! Да ты у нас сказочник! Кто поверит, что ты умеешь читать?

Чем вызвал смущение у мужчины с лицом, напоминавшим изрезанную глину.

— Я вообще-то в университете в Мерроне учился, — глухо пробормотал он.

А потом, когда полуэльф умолк, продолжил как ни в чем ни бывало:

— Итак. В тот день тучи заполонили все небо, и армия тьмы выбралась из бездны прямо в мир людей…

Розе быстро наскучило, ей вообще после вчерашнего претило находиться в большой компании, поэтому, незаметно улизнув, она поднялась на второй этаж и постучала в одну из дверей.

— Входите! — раздался мужской голос.

Она вошла внутрь, закрыв за собой. В двух краях комнаты стояли две кровати, Остьена и Бродда. На одной из них сидел сам Остьен, играя на лютне мелодичный перебор. У окна посередине комнаты стоял стол, на котором лежал нож для дерева и целая груда опилок.

— Фешта? Заходи, будь как дома путник, — улыбнулся он.

Он не удивился ее приходу, Фешта часто вертелась рядом с ним, помогая ему с ремонтом лютни и изготовлением струн… до чего же мерзкое дело вытаскивать кишки из еще только что испустившей душу овцы, очищать их от всего лишнего и затем скручивать вырезанные из них ленты в тонкие струны!

Но оно того стоило. Теперь Остьен радовал их музыкой.

Розе, если честно, даже в голову не приходило, что этот здоровяк умеет играть на лютне. К тому же, столь изящно. Вот уж действительно талант.

— Чего не внизу, со всеми?

— Хочется посидеть в покое.

— Тогда располагайся.

Она села на противоположную кровать, упершись спиной об стену и прижав коленки к груди. Остьен напротив нее перебирал грубыми пальцами струны, что-то мурлыкая себе под нос. Мотив был ей незнаком, но очень приятен на слух.

— Где ты научился так играть? — спросила она, когда он закончил, напоследок дернув первой струной, будто поставив точку в конце долгой и захватывающей истории.

— В юношестве, — коротко сказал он и добавил, — вместе с другом играли вдвоем, сначала от любви к великому искусству, а потом начали выступать и зарабатывать деньги.

Он хохотнул.

— Правда, не всегда удачно. Один раз после окончания очередного перфоманса нас закидали гнилыми овощами. Мы потом убегали от разозлившихся деревенщин по кукурузному полю, — он рассмеялся окончательно, — им, видите ли, не понравилась песенка об пастушке Бройе.

— Что за пастушка? — спросила Роза, наклонив в вопросе голову.

— Э-э — смутился он, откладывая инструмент, — тебе пока рано знать об этом…

Девочка еще сильнее заинтересовалась.

— Ну скажи! А я тебе всегда-всегда буду помогать!