Бегство Короля

В конце концов, правильно ведь говорят, что жить вместе могут только люди одного круга.

Наташа посмотрела на Армена. Он спал на спине, раскинув руки. Куда подевалось обычно жесткое выражение лица! Во сне он выглядел таким открытым, доверчивым… И удивительно молодым, как будто разом сбросил лет десять. Наташе даже жалко его стало. Ну как ему сказать теперь, что у них нет будущего?

Она вдруг уронила голову на скрещенные на коленях руки — и тихо, почти беззвучно заплакала. Зачем себя-то обманывать? Все доводы, как бы разумно и логически они ни выглядели, — не более чем отговорки. А настоящая причина в том, что она ужасно боится.

Что будет, когда выяснится, что она не сможет родить ребенка? Как он поведет себя? Оттолкнет? Пожалеет? Найдет другую? Полюбить после стольких лет одиночества, а потом снова остаться одной было бы просто невыносимо!

И что теперь делать? Сбежать, оттолкнуть человека, навстречу которому так радостно раскрываются ее тело и душа, чтобы потом мучиться вопросом: а вдруг счастье было и вправду возможно, а она сама отказалась от него? Или принять то, что есть, за нежданный подарок судьбы и жить в постоянном страхе, что вот-вот кончится?

Или… Просто сказать все как есть — и будь что будет?

Армен беспокойно заворочался рядом. Он как будто почувствовал ее тревогу.

— Ты что, ахчик? Гроза спать мешает? — сонно пробормотал он, еще не открывая глаз.

— Нет.

— Тогда иди сюда! — Он попытался обнять ее. — Иди, ахчик, а то я соскучился уже! Видишь, даже одеяло торчит.

Фу-ты господи, он все за свое!

— Нет, подожди! — Наташа высвободилась и плотнее закуталась в простыню. — Я хочу тебе кое-что сказать.

— Ну, говори.

Армен проснулся окончательно и сел на постели рядом с ней.

— Что случилось?

Она молчала, не зная, с чего начать. Может, зря затеяла этот разговор? Может, лучше соврать что-нибудь — про головную боль там, или что кошмар приснился, а потом положить голову ему на плечо и уснуть в его объятиях, таких надежных и крепких, дающих удивительное чувство тепла и безопасности…

Наташа все колебалась. Армен смотрел на нее со все возрастающей тревогой. Она совершенно ясно поняла, что если промолчит теперь, то между ними час за часом, день за днем будет вырастать стена недоверия — и в конце концов разделит навсегда.

— Армен, я… у меня… у меня не может быть детей! — выпалила она одним духом, будто в холодную воду кинулась.

— Правда не может? — Черные брови Армена сошлись над переносьем. — Это точно?

«Ну пожалуйста, скажи, что это не так! — казалось, умоляли его глаза. — Обмани хотя бы, и я поверю». Но Наташа безнадежно покачала головой. Уж правда — так правда!

— Жаль… — Он откинулся на подушки. — Бедная ты моя! Но все равно — мне другая не нужна. — Он ласково притянул ее к себе. — Знаешь, как мой дед говорил? Бог захочет — все будет!

Наташа уткнулась лицом ему в плечо и снова заплакала. Она тихо всхлипывала, а он все гладил ее по волосам, пока оба не заснули.

Когда на следующее утро горничная Маша Федина пришла убирать номер, она застала их спящими. Простыня сползла на пол, и они лежали, обнаженные, в объятиях друг друга.

За два года работы в доме отдыха Маша повидала и не такое — эка невидаль, мужик с бабой в постели! — но сейчас почему-то ей стало очень обидно. Ну почему все так устроено? Кому-то валяться в койке до полудня, а кому-то шваброй махать! Зло берет прямо. И попробуй скажи что-нибудь этим, которые в люксе, — мигом начальству пожалуются. Так и место свое потерять недолго, а работой Маша дорожила.

Она уже хотела уйти, да еще дверью шарахнуть как следует на прощание, но вдруг остановилась. Что-то особенное было в этих двоих, не такое, как у прочих, что приезжают сюда развлечься на выходные — отдохнуть от жен и мужей или расслабиться с проститутками в сауне. Красивая пара. Прямо как в рекламе: «Мы такие разные, и все-таки мы вместе». Растрепанная белокурая головка доверчиво покоится на загорелом сильном плече с буграми мышц, рука на белой груди как будто прикрывает ее, защищает от всего на свете… Но главное, лица у обоих во сне такие счастливые, светлые! Как будто даже там они вместе. Аж завидно стало.

Маша вздохнула, постояла еще немного и вышла на цыпочках, тихонько прикрыв за собой дверь.

Летняя ночь коротка, но для Максима она стала бесконечной. Время как будто остановилось, превратившись из последовательного течения событий в одно текучее, бесконечное «сейчас».

«— Именем вейса Уатана! Немедленно отворите ворота!

Ведающие собрались у ворот Сьенны. В бледном свете луны лица их кажутся еще более напряженными и испуганными. Старик Астаний поднял высохшую руку, сложив пальцы в Знаке Умиротворения.