Бегство от фортуны

Вдруг от темноты лесной чащи стали отделяться чёрные человеческие фигуры. Они, обнажив оружие, угрожающе устремились к мосту. Увидев их, мальчик вскрикнул от страха, попятился и упал в воду. Соломон, со словами «моё предчувствие меня не обмануло», стремглав бросился спасать сына.

– Лука, мечи к бою! – закричал Роман, вступая в схватку сразу с двумя разбойниками.

Ещё двое сцепились с кукольником.

Завязался неравный бой. Роману удалось сразу же тяжело ранить одного из нападавших, однако возраст и длительное отсутствие упражнений отрицательно сказались на его реакции. Второй разбойник смог выбить у него оружие и прижать к земле. Роман уже почувствовал холод железа у себя на груди, как вдруг гигантская тень шкипера заставила его противника выронить меч из рук. Соломон, который только что вытащил сына из воды, сумел сзади пронзить разбойника насквозь.

– Малыш лежит на берегу, – крикнул он Роману и двинулся на помощь Луке.

Кукольник плохо владел рукопашным боем, но благодаря своей изворотливости хорошо держался.

– А ну, подходи ко мне, – громовым голосом произнёс шкипер, соскучившись по своему мечу.

Из них троих лишь он был по-настоящему обучен военному ремеслу. Оба разбойника сперва резво набросились на вояку, но, почувствовав силу его ударов, отпрянули назад.

– Что, боитесь меня? – закричал шкипер, с размахом нанося одному из них свой излюбленный смертельный удар между правым плечом и шеей. – И правильно делаете!

Второй в панике побежал к лесу, с ужасом озираясь.

– Нам надо уходить отсюда, – произнёс Роман, держа на руках бесчувственного, но дышащего мальчика, – неизвестно, сколько ещё этих негодяев осталось в лесу.

– А хоть целая армия, – бесстрашно сказал Соломон и присмотрелся к малышу. – Ну как, герой? Уже очухался?

– С ним всё в порядке, – успокоил Роман.

– Ну и слава Богу! – сказал тот.

– Видать, Соломон, это твой крест – вытаскивать людей из-под каменных мостов, – шутя сказал Роман. – Двадцать пять лет назад, ты при аналогичных обстоятельствах спас мою жену.

– Это доказывает, что колесо моей Фортуны в течение двадцати пяти лет совершило один полный круг, – философски заметил Соломон.

Дом старосты деревни Джакопо был столь же неприметным, как и прочие. Тот же грубый деревянный стол посередине комнатушки и тот же очаг в углу. Жена и дети тихонько сидели на лавке и робко поглядывали на гостей из Венеции.

– Такой конец для Августины мы давно предвидели, – начал староста.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Роман.

– А то, что неуёмная жадность и корыстолюбие превратили эту селянку в безжалостную убийцу и сообщницу разбойников. История это началась с того момента, когда старый граф Карло де Понти стал неравнодушен к миловидной вдове. Дело дошло до того, что он проявил не свойственное для его возраста упорство, принуждая Августину оставаться у него в замке на ночь. Всем было известно, что старик-граф не имел прямых наследников и был порядочным скрягой. Августина же – женщина с деревенской хваткой и своего никогда не упустила бы. Завещать ей свои владения граф не мог, и тогда она решила его на себе женить.

– Почему это не мог? – заинтересовался Соломон.

– Потому что, мой друг, согласно закону Венецианской Водной республики, лицо, обладающее состоянием, но не имеющее прямых законных наследников не имеет права завещать его людям из низшего сословия, – пояснил Роман.

– И к кому же тогда переходит состояние? – спросил Соломон.

– В распоряжение дожа Венеции.

– Хитрый закон. Выходит, что человеку из низшего сословия трудно заделаться аристократом, даже, если он влез в доверие к кому-то на старости лет.

– Совершенно верно. Именно против таких пройдох и действует этот порядок, – рассудил Фортуна. – Ну и что же граф, как ему удалось ускользнуть от женитьбы?

– Скупой старик, согласно своему прижимистому характеру, принялся увиливать и ставить всяческие трудно выполнимые условия, – продолжил староста.

– Какие?

– Ну, например, чтобы Августина родила ему наследника. Это в его-то годы. Естественно, у неё ничего не получалось, но одержимая страстным желанием приобрести богатство, она решила обратиться к знахаркам. В наших краях бытует дурацкое поверье, будто женщина непременно забеременеет, если собственноручно лишит жизни другую бесплодную женщину. Искать такую в этой деревне не имело смысла – у нас бабы рожают, будто куры-несушки. Вот тут-то она и вспомнила про жену Соломона, о которой ей не раз рассказывала Моника. Бедная девушка после родов совсем лишилась рассудка и Августина, воспользовавшись этим, сделала её соучастницей страшного преступления.

– Выходит, Моника никого не убивала! – прервал Соломон рассказ Джакопо. – Она невиновна, Роман!

– Друг мой, к сожалению, сейчас это уже не имеет никакого значения, – ответил тот.

– Имеет, и очень большое! – воскликнул взволнованно шкипер. – Это значит, что мать нашего малыша не является убийцей Ирины! Ты понял?

– Понял, – покорно ответил Фортуна и добавил, обращаясь к старосте: – Продолжай, Джакопо.