Бегство талой воды (СИ)

В а д и м:

Он вспорет горизонт, как брюхо протухшей рыбы, которая не успела выметать икру. Представляете? Вы себе это представляете? Нет, други мои, славные мои, бедные мои, искренние мои, похоже, вы не представляете. Он вспорет горизонт, и в разрез, в распор, в рану - как хотите - хлынет тьма внешняя. Что это такое - я лишь догадываюсь, я лишь кожей предощущаю омерзительность ее и холод. Она не звучит, за это могу поручиться. Она не звучит, в ней абсолютное безмолвие: ни угроз, ни обещаний, ни проклятий, ни призывов, ни вздохов, ни звуков готовящейся казни, ни шагов ключаря, ни бряка самих ключей. Молчание! Отлучение! Вы слышите, други мои, - от-лу-че-ни-е! Это значит: от-лучить, отщипнуть, отделить от целого, отсоединить, сделать одиноким, обречь на одиночество, абсолютное одиночество, молчание и мрак. От-лучение - это еще и отнятии е от луча, от света, от сияния, от согревающего и всепрощающего тепла, от возможности видеть и замечать перемены, изменения, движение, которое всегда - надежда. Вижу по вашим глазам, по вашим лицам - вам хочется чего-то конкретного, ощутимого, сравнимого. Попробую. Прислушаюсь и попробую сказать, с чем это можно еще сравнить. Итак, добрые мои, в разрыв потечет кромешная патока, все потопляющий мазут, холодное ничто, поглощающее лучи и звуки. В пробоину хлынет, вернее, вползет вязкая струя мирового хаоса, неотделимая часть всепоглощающего океана небытия, желе дотварного ничто, в котором даже догадки, даже намека нет о Слове и Свете. Ни звезд, ни пыли, ни волн, ни планет, ни космических экипажей, ни летающих тарелок, ни жизни. Все сделается небывшим. Времени больше не будет. Оно упразднится... Ты плачешь, Нина? Не плачь, умоляю! Единой твоей слезинки не стоит моя болтовня. Это лишь возможность, приблизительность, зависящая и от нас. Да, и от нас всех. Не плачь, Нина, вытри слезы, вот платок, он совсем чистый, только вчера взял дома. Если не хочешь, ничего и не будет. Или будет по-другому. Его разговоры о ножичке и горизонте - отблеск других слов, связанных однажды и навеки. Ему много лет, он фактически старик, он прожил жизнь и мог слышать эти слова, вполне мог слышать, хотя в обыденной жизни они звучат редко, всуе их не произносят: ибо, как молния исходит от востока и видна бывает даже на западе, так будет пришествие Сына Человеческого... Петя, подбрось щепок. Эта сырость земляная неистребима. Нам надо бы подыскать другое место. Тут и заболеть недолго. Воспаление легких, отсырение и утяжеление легких. Это мы - легкие. Мы все должны быть легкими. Не в смысле сходства с органами дыхания, а в смысле невесомости, способности воспарять. Представляешь, Нина, ты раскидываешь руки, становишься похожей на птицу, на самолет, на крест - и поднимаешься, и воспаряешь. Ни ветерка, а ты все выше. Тебя подталкивает снизу зеленый цвет травы, желтый цвет песка, красный цвет глины, а сверху притягивает к себе синий цвет неба. Ты улыбаешься, Нина, вот и прекрасно! Надеюсь, тебя не будут ругать родители, как в прошлый раз. Родители очень не любят, когда дети бывают со мной. Они ревнуют. Беги, если надо, не засиживайся. Прокоптишься у костра, и они сразу поймут, где ты была. Вот догорят щепки, и все бегите по домам...

Д е в о ч к а: