Бегство Тигрового кота

— С кошками, которые делят жилье с батраками!

Завыли и другие офицеры, ругаясь и плюясь.

— С кошками, которые живут в одних домах с улфами!

Это оказалось уж слишком для офицеров: они завизжали от отвращения, их длинные хвосты взлетели в воздух, узкие спины выгнулись.

Командующий разинул пасть, обнажая клыки, и повысил голос:

— В этом мире и в будущем мы не потерпим поражения! Слава тем, кто служит Са! Смерть Тигровым и предателям! Смерть тем, кто живет воровством! Да здравствует Сюзерен, да здравствуют Са!

— Да здравствует Сюзерен, да здравствуют Са! — закричали офицеры под кроваво-красной луной.

Старые друзья

Ветер ослабел, его тихий голос напевал в кукурузе на поле. Дверь амбара спокойно повисла на петлях. Вокруг спящих кошек воцарилась тишина.

Мати удивленно наблюдал за тем, как чья-то тень, притаившаяся у двери, поднялась и двинулась к нему, сначала неуверенно. Тут он смутно вспомнил легкий топот лап и восторженно уставился на сверкающие светло-зеленые глаза. Тихонько звякнул колокольчик — едва слышно, как будто ветерок пролетел над пролеской.

— Это и вправду ты?

У Мати перехватило горло, слова прозвучали совсем тихо.

— А кто же еще? — нервно ответила гостья, и ее передняя лапа замерла на мгновение в воздухе, застыв от волнения и сомнения.

Лунный луч коснулся ее шкурки, пестрых и белых пятен.

Тут Мати опомнился:

— Джесс!

Он прыгнул к ней, ласково прижал к земле, облизал ее мордочку, потерся головой об ее голову. Его сердце переполнилось радостью.

Он низко мурлыкал и едва дышал от волнения, а Джесс подталкивала его и хлопала лапкой, бодала лбом, нежно покусывала за ухом и облизывала темно-рыжую мордочку.

Их мурлыканье разбудило кошек. С трудом очнувшись от сна, те разинули рты и онемели от изумления. Они узнали молодую красавицу, которую когда-то называли потеряшкой, домашнюю кошку, плохо подходившую к их компании. Однажды она вернулась домой, к своему батраку, но потом вновь прибежала к шлюзу Крессида, чтобы защитить своего друга…

Мати едва замечал остальных.

— Ты стала такая высокая! — сказал он Джесс.

— Правда? — мурлыкнула она, утыкаясь носом в его шею.

— А я вырос?

Джесс отступила назад, прищурив зеленые глаза.

— Мордочка выросла! — заявила она.

Это было правдой: у котов мордочка с возрастом раздается вширь. И Тигровый, раздавшись в щеках, проявил первые признаки взросления.

Мати уловил в ее голосе поддразнивание.

— Я улф! — воскликнул он. — У меня морда, как у улфа!

Он прыгнул к Джесс, мягко толкнул ее, и подростки покатились по полу амбара, дружно мурлыкая.

Внезапно Мати проснулся. И в первые, спутанные мгновения бодрствования ощутил прилив радости, еще не вспомнив почему. Мати моргнул. Другие кошки сидели или стояли неподалеку, потягивались, умывались и болтали. Торко рассказывал Воробью, как устраивались на ночь кошки Канкса, к которым он когда-то принадлежал.

— Хорошие времена, — говорил он. — Не прекрасные, может быть, не как у шлюза Крессида. Мы спали в том доме, древнем, который разваливался. Довольно пыльно, но места много. У нас не было ничего похожего на катакомбы. Они — это нечто особенное!

У Мати дрожали все мышцы. Путешествие в Харакар измучило его, и даже долгий сон не принес облегчения. Он окинул взглядом кошек. Трильон и Пангур тихо разговаривали в сторонке. О нем говорили, догадался Мати. Пангур заметил, что Тигровый наблюдает за ними, и умолк.

Радость Мати угасла; ощущение безграничного счастья растаяло. Он снова оглядел кошек. Одна за другой, они замолкали. Он в недоумении наблюдал за ними. Потом заметил поблизости Притин, склонившуюся к котятам. Она добродушно моргнула, посмотрев на него. Другие же кошки таращились, их зеленые глаза расширились на пушистых мордочках — полосатых, рыженьких… А вот пестрой с белым среди них не было. Неужели ему лишь почудилось появление Джесс? Может, он видел ее во Фьянее? Где она? Мати не помнил, когда отключился, но, должно быть, спал он долго.

Рассматривая кошек, Мати остановил взгляд на Домино.

— Она снаружи, — сказал черно-белый подросток.

Мати кивнул. Опустив хвост, он проскользнул мимо всех и пролез сквозь щель в двери амбара. Снаружи стояло сырое утро. Небо было серым, моросил дождь. От амбара шла немощеная дорожка. В мокрой земле оставил борозды трактор. Трава вокруг амбара была истоптана, вдоль подъездной дороги лежала пыль. И на ее фоне Мати увидел рыжие, черные и белые пятна, невероятно яркие в унылом свете. Его снова охватила радость.

Джесс с мурлыканьем обернулась, когда он подошел.

— Я так скучал по тебе, Джесс, так скучал!

Мати прыгал с места на место, задрав над головой дрожащий от восторга хвост.

— Я тоже по тебе скучала, старый друг.

Они кружили друг возле друга, как накануне ночью, мурлыкая и тычась носами.

— Когда я проснулся, вот только что… — Мати моргнул. — Я подумал, может, мне приснилось, что ты вернулась. Или я видел тебя во Фьянее… Поверить не могу, что ты действительно здесь!

Он упал на землю, перевернулся на спину и брыкнул в воздухе задними лапами.

— Ты как котенок!