Бегство Тигрового кота

— Владыка Кошек…

— Не говори этого, — перебил ее Обельгаст. — Мир полусна имеет собственные уши и глаза.

Ламет вздрогнула.

— Но ты знаешь, о чем я говорю.

— Тройка, — прошептал дух. — Тройка освобождена.

— Да. Я боюсь того, что они могут натворить в мире бодрствования.

— Я не могу помочь в том, что касается живых… и тебе это известно. Я привязан к Фьянею, к опорам кошек, к путешествию второго «я».

— Но может быть, ты в силах кое-что сделать? Найти способ предотвратить зло, готовое действовать?

— Ты просишь меня принять чью-то сторону?

— Конечно нет! — быстро произнесла Ламет. — Только… Я боюсь, что Ипанель был прав: этот путь рискован, опасен, и не только для врага Тигрового… для нас самих тоже.

— Великий дух не согласилась бы с тобой, — проворчал Обельгаст. — Она сама помогала освободить Тройку.

— Не сомневаюсь в этом. Но ты ведь должен видеть, что их приход в наш мир несет с собой опасность. Это против законов природы.

— Ни одно из племен не может мне приказывать. — Мрачный голос духа был полон решительности. — Я не принимаю ничьей стороны.

— Я знаю, мудрый дух, — кивнула Ламет. — Ты один из немногих, кто никому не предан. Это редкость в такие времена. Потому я и доверяю тебе больше всего.

— Ты доверяешь тому, кто никому не предан? Как это?

— Для меня это абсолютно ясно, милый дух. Ты отказываешься склониться перед Тигровым или перед Са. Ты неподкупен.

Дух издал непонятный звук, почти похожий на мурлыканье.

— А ты, юная кошка, умеешь убеждать. Но чего ты от меня хочешь? Я не могу бросить вызов Великому Духу.

Ламет поспешила сказать:

— Ох, я и не говорю о вызове! По правде, я просто не знаю, на что надеяться. Есть ли у тебя какой-то способ предотвратить катастрофу… можешь ли ты сделать хоть что-то?

— Тройка теперь в твоем мире — в мире живой плоти. Я не вижу, чего тут может добиться мелкий дух из Фьянея.

— Ты уж точно не мелкий дух, милый Обельгаст! И может ведь быть какой-то способ… Умоляю тебя, будь внимателен. Я не могу долго оставаться в полусне, я не чувствую себя в безопасности в физической реальности. Не могу оставлять свое тело без присмотра. Ты мог бы стать моими чувствами во Фьянее. Ты сказал, что полусон имеет собственные уши и глаза… но ведь и у тебя они есть.

— Освобождения Тройки пожелал Владыка Кошек, — напомнил Обельгаст. — Не забывай этого!

— Этого я не забуду, — грустно ответила Ламет.

— Скажем так: я согласен наблюдать за полусном для тебя, и я увидел во Фьянее нечто… нечто встревожившее меня. Но что, если я не смогу позвать тебя? А если ты не собираешься сюда заглядывать, такое возможно. И что, если мои действия повредят целям Са Мау или разгневают Повелителя Кошек? Ты, уж конечно, не захотела бы, чтобы я продолжал действовать при таких обстоятельствах?

— Я доверяю тебе, Обельгаст, — очень тихо ответила Ламет. — Ты поймешь, что делать.

— Это не ответ.

— Пожалуйста, мудрый дух, — настаивала юная кошка.

Ее уши шевельнулись, она оглянулась через плечо, опасаясь шпионов, но ничего не увидела.

— Очень хорошо, — согласился дух. — Ламет, тебе трудно отказать. Я буду прислушиваться в Пограничных областях. Я увижу то, что можно заметить. И если смогу помочь, помогу. Но не обещая верности ни одному из племен.

— А я тебя уверяю, я и не хотела бы от тебя этого! Как я могу требовать верности, если сама так растеряна?

Ламет говорила осторожно, избегая прямого упоминания Сюзерена или своего изгнания. Она помнила предупреждение Обельгаста: их могут подслушать.

— Кое-что серьезное произошло со времени нашей последней встречи. Мое положение… изменилось. Я не могу просить о преданности какому-то из племен. На какой стороне я хотела бы тебя видеть?

— Но ты все равно кошка Са Мау, разве не так?

Ламет немного помолчала, прежде чем ответить.

— Да, — вздохнула она наконец. — Даже теперь.

Ночь опустилась на город Заказик, с его мешаниной домов и пыльных улиц. Но она не принесла спасения от удушающей жары. Алый свет плыл в небе, приглушая сияние умирающей луны. Главнокомандующий армии Са Мау сморгнул пыль, попавшую в глаза, и вскочил на треснувший камень среди развалин Старого города. Перед ним аккуратными рядами стояли десятки кошек и молча ждали приказов.

Командующий откашлялся.

— Один закон! — начал он. — Один закон для всего кошачьего рода!

Офицеры вскинули головы, их глаза взволнованно блестели.

— Вы — стражи древнего кошачьего порядка, — продолжил командующий. — Вы поведете империю в прекрасные новые земли. И под вашим началом должно быть бесчисленное количество воинов. Один закон, одна империя по всему миру!

Офицеры радостно замяукали.

— В лунах, что наступят вскоре, прозвучит призыв к отваге, к храбрости и самопожертвованию. Везде вы встретитесь с предательством, с трусостью, ленью и слабостью. Со всякими кошачьими мошенниками — животными, которые даже не заслуживают доброго имени кошки, забывшими Те Бубас и все то, за что она сражалась!

Офицеры злобно зашипели.

— Вы столкнетесь с кошками, которые живут в мусоре! Питаются выброшенным и гнилым мясом! Подбирают объедки, попрошайничают и воруют!

Несколько офицеров взвыли.