Бегство Тигрового кота

Неважно, решил Сюзерен: случаются времена, когда необходимо наладить хрупкую дружбу ради великой цели… в особенности если эти существа готовы сразиться с Тигровым.

— Враг моего врага — мой друг! — хрипло произнес Сюзерен. — Мы их используем, пока они нам нужны… Единая империя, свободная от проклятия Тигровых котов!

Он оттянул назад губы, оскалив клыки.

За тысячи миль от его дворца, на ферме у окраины далекого города, залаяли собаки…

Этелелдра, Хозяйка Дуба, с трудом пробиралась сквозь сгущавшийся туман, что повис в лабиринтах полусна. Она звала Мати, хрипло мяукая, боясь, что враг может ее услышать, но еще больше опасаясь того, что ее связь с миром духов слабела… а ей нужно было еще так много сказать Мати! Он изменился со времени их первой встречи… да, думала она, он определенно изменился. Она, конечно, почти не видела его, так ослабело ее зрение, но остальные ее чувства оставались острыми. Она ощущала, как он смущался из-за новой, удивительной уверенности во Фьянее, она беспокоилась из-за его упорного желания отрицать собственную судьбу… Для кота, которого не учили ходить дорогами полусна, он умел слишком много и тем поражал шалианку. Ясно было, что он может входить в лабиринты Фьянея по собственной воле и почти без усилий, что пересечь границу для него не труднее, чем для другой кошки проскочить через садовую изгородь. Но был ли он готов? Разве он мог быть готов?

Этелелдра резко обернулась, почуяв движение воздуха.

— Мати? — мяукнула она.

Ответивший ей голос был низким и твердым:

— Ошиблась, старая шалианка.

— Великий Дух Алия…

Воздух перед Этелелдрой задрожал. Она нервно сглотнула, в горле у нее пересохло. Любимый дух Сюзерена возник перед ней, и Этелелдра понимала, что беспомощна перед такой силой. Она не стала просить Алию пощадить ее — в том не было смысла. Она вообще ничего не сказала. Просто съежилась, прижавшись к полу коридора полусна. Положив голову на передние лапы, шалианка в последний раз закрыла почти не видящие глаза.

Невидимый дух Обельгаст, наблюдавший за этим с границы снов, поморщился и исчез.

Последним, кто видел первое «я» шалианки, был один человек, гулявший с собакой. Ссутулившись в плаще-дождевике и закрываясь зонтом от моросящего в сумерках дождя, он крепко держал поводок своей колли. В центре парка у шлюза Крессида собака вдруг застыла на месте.

— Идем, — сказал человек. — Идем, девочка, слишком холодно, чтобы тут задерживаться.

Он дернул за поводок, но остановился, заметив смутные очертания кошки у своих ног. Колли взвизгнула и отпрыгнула, ударившись о ноги хозяина. Натянула поводок и заскулила. Хозяин тоже шагнул в сторону, но не повернулся и потому не увидел, как вокруг прозрачных очертаний кошки возник силуэт высокого дуба. Держа в левой руке поводок, человек поднес правую руку к глазам и в недоумении потер их. А потом он исчез, этот призрачный дуб, и вместе с ним исчезла маленькая белая кошка, которая на одно мгновение как будто очутилась в самой его сердцевине.

Ночные охотники

Мати внезапно проснулся. Ему почудился легкий толчок в лапы и некий тишайший звук на фоне стука дождя. День прошел, а солнце так и не выглянуло — затерялось в извилинах тумана и непрерывной мороси. Теперь уже снова приблизилась ночь.

Когда глаза Мати привыкли к темноте, он увидел Джесс и сплошной ковер из других кошек вокруг него. Арабелла сторожила из-под прикрытия брошенного трактора. Вот она обернулась и моргнула. Торко сидел рядом с ней, глядя куда-то через поле.

В высокой траве Мати заметил одинокую фигуру кота. Это был Пангур, вожак кошек Крессиды. Или, по крайней мере, тех немногих, что присоединились к его путешествию. Над вожаком луна в путанице облаков наполняла вечернее небо таинственным светом.

Уши Мати прижались к голове. Все были здесь — Джесс, Домино, Воробей и остальные, все те кошки, о которых он беспокоился. И все равно Мати не оставляло назойливое ощущение, что чего-то не хватает, предчувствие потери. Он осторожно прошел между спящими кошками и вышел на открытое пространство, где сидел под дождем их вожак.

— Мистер Пангур?

Кот обернулся. При виде подростка его суровая морда смягчилась.

— Тебе следует спать… это важно.

— Но и вам тоже? — осторожно произнес Мати.

— Я думал. — Пангур посмотрел вдаль, через темное поле. — Кошки не могут вот так идти без конца. Я знаю, что ты встревожен, что хочешь двигаться вперед. Я поддержал тебя, Мати, хотя мне это не прибавило популярности. Кошки… они измучены. Ястребы, похитившие котят, убиты. Чего еще ты боишься?

Мати помолчал. Потом осторожно заговорил:

— Мы можем вскоре что-то найти… какую-то новую территорию. Возможно, через день или два. Может быть, даже завтра.

Пангур нахмурился: