Бегство Тигрового кота

Кошки рванулись мимо Пангура, а тот стоял на месте, ожидая, пока все убегут. Потом вдруг повернулся. Джесси толкала лапой пушистый ком, ее колокольчик отчаянно звякал.

— Мати, Мати! — мяукала она. — Я не могу его разбудить!

Поднялся отчаянный шум: мяукала Джесс, лаяли собаки… Но в глубине Фьянея Мати окружала тишина.

Собаки были уже рядом, но Мати ничего не слышал.

Сьента

Легкое свечение окружало Те Бубас, легкий медовый свет.

Ее голос донесся до Мати, он зазвучал сразу со всех сторон, но как будто не имел отношения к первой кошке на далеком холме:

— Задолго до времени существовал Харакар — бурная сфера огня и воды. Потом пришла Сьента, место порядка, равновесия. Создатели нахмурились на хаос Харакара, на его непроизвольные жестокость и отчаяние. Они отправили Харакар в изгнание, но он не погиб. Он лишь залег в ожидании, спрятавшись за первыми воротами, яростный, как неумолимый первичный океан, и хлестал волнами по устойчивости нашего мира. И он оставил в нашем небе луну — последний акт открытого вызова, — луну, которая жаждет возвращения хаоса, которая, словно глаз ночи, ищет слабину в солнечном порядке, когда на землю падает тьма.

Кошка на холме как будто приблизилась — Мати почувствовал ее дыхание.

И она заговорила снова:

— Земля была создана волей Творцов. И та же самая воля создала меня.

Кошка прыгнула. Медленно она парила в воздухе, спускаясь к подножию холма, ее лапы казались невероятно длинными и гибкими. Небо за ее спиной замерцало, а потом в нем возникли очертания первой кошки — отражение той, которая бесконечно долго летела с холма в долину. Отражение Те Бубас в небе заплакало, и из слез появились два котенка.

— Иметь — значит терять, земля быстро поняла это. И я тоже этому научилась.

Фигура первой кошки вдали моргнула, и котята растаяли в песке. А с ними и само отражение снова исчезло в кроваво-красном небе, а прыгнувшая кошка наконец приземлилась в долине, совсем рядом с Мати. Ее золотистые глаза были широко открыты, они светились от наполнявшей их энергии. На этот раз голос исходил из ее горла, а не поднимался от земли, окружавшей Мати.

— Дитя, ты здесь? — мурлыкнула она. — Иди за мной.

Мати отчаянно хотелось подбежать к этой кошке, уткнуться носом в ее шею, но лапы отказывались идти. Он с тревогой следил, как Те Бубас повернулась и легким шагом направилась в пустыню, вглубь долины. И в одно мгновение превратилась в далекий силуэт.

«Пожалуйста, вернись!» — без слов умолял Мати.

Первая кошка приостановилась, словно прочитав его мысли. Чуть повернула голову, и Мати на мгновение показалось, что она вернется к нему. Но тут же он с удивлением увидел, что по песчаной долине вдали идет другая одинокая кошка — прекрасная юная кошечка с длинными лапами и пятнами на спине. Она бежала к первой кошке, двигаясь так легко и свободно, как Мати не умел: она была другом Фьянея, ей было хорошо в его тишине.

Мати наблюдал, как Те Бубас наклонилась к юной кошке и нежно облизала ее лоб. Стоя в отдалении, с южной стороны долины, он чувствовал себя незваным гостем. Он понимал, что должен уйти, но медлил. Те Бубас больше не оглянулась, но в этот момент юная пятнистая кошечка подняла голову и посмотрела на Мати, как бы только что заметив его. И когда их взгляды встретились, Мати словно ударила молния. Его охватил восторг, странным образом смешанный со страхом. Мати благоговейно смотрел на незнакомку. И с удивлением отметил, что один глаз у нее зеленый, а другой — золотистый. Юная красавица смотрела на него с непонятным выражением. А потом отвернулась и побежала прочь, рядом с Те Бубас. Мати провожал их взглядом, пока они не превратились в точки на горизонте, и он снова остался один. Приподняв переднюю лапу, Мати обнаружил, что снова может двигаться, но кошки уже исчезли — пропали в глубине пространства, что звалось Сьента. Мати ни за что не смог бы отыскать их.

Мати думал о кошечке с пятнистой спиной и удивительными глазами. Кто она такая? И в тишине Сьенты от песка как будто поднялось в воздух одно-единственное слово:

— Ламет…

С чувством нестерпимой грусти Мати вернулся из мира Творцов, к месту встречи трех коридоров. Там он постоял немного в темно-синем свете, гадая, сумеет ли еще когда-нибудь найти Те Бубас и ту прекрасную королеву, которая убежала вдаль вместе с первой кошкой. А потом из Харакара вырвались клубы дыма и вместе с ними — ощущение приближавшегося топота лап. Это были не легкие, мягкие шаги кошек Сьенты, но нечто резкое, неровное…

А поверх этих звуков раздался лай собак. Мати пробрало холодом.

Жизнь вернулась в лапы Мати, сначала в задние, потом в передние. Он вяло открыл глаза. Собачий лай гремел в ушах, от накатившей вони перехватило дыхание. Через мгновение в глазах прояснилось, и Мати увидел очертания собак — они почти нависали над ним, пуская слюну из разинутых пастей. Мати остался один под ржавым трактором — остальные кошки исчезли. Нет… Кто-то был рядом, позади, толкал его лапой, заставлял подняться. Это была Джесс.