Бегство Тигрового кота

Вожаком стаи, похоже, был пес с густой шерстью и волчьей мордой. Рыча, он прижался к земле у трактора, сунув под него лохматую морду. Пасть собаки была открыта, влажные клыки выставлены напоказ. Губы растянулись в дьявольской усмешке. Подбежали другие собаки. Одна сунула лапу под трактор. Мати судорожно вздохнул. Еще мгновение — и они его схватят, просто для развлечения…

Ночной воздух прорезал визгливый вой. Пангур стоял в нескольких шагах от собак, дразня их, вызывая погнаться за ним. Его шерсть так поднялась, что он казался в два раза больше. Собаки яростно залаяли, а Пангур слегка попятился, будто никуда не спеша.

— В ежевику! — прошипел он, обращаясь к Джесс и Мати, хотя его взгляд не отрывался от собаки с волчьей мордой.

Ощущения вернулись в тело Мати, он неловко встал. Лапы у него дрожали. Что с ним произошло?

— Бежим! — подталкивала его Джесс.

Он посмотрел ей в глаза, и она моргнула, повернулась и выползла из-под трактора.

Мати последовал за ней, хотя и не так быстро, все его мышцы стали вялыми и непослушными, как будто он состарился за время путешествия во Фьяней… стал совсем дряхлым.

Собаки лаяли на Пангура, забыв о подростках. Те выбрались из-под трактора. Джесс уже была на полпути к ежевике, и Мати тащился за ней, когда маленькая коротколапая собака, что прыгала позади всех, краем глаза заметила движение. Она оторвалась от стаи и, возбужденно лая, помчалась за подростками. Остальные собаки развернулись — и внезапно все уже куда-то мчались: подростки неслись по кратчайшей дороге к ежевике, Пангур повернул к далекому дереву, а собаки, разделившись, лихорадочно пустились в погоню.

Мати охватил ужас. Ему приходилось слышать, как собаки обходятся со своими жертвами. Они сжимают огромные челюсти на их шее и трясут изо всех сил, пока не сломают кости; или буквально разрывают несчастных на клочки.

Отгоняя ужасные мысли, Мати метнулся следом за Джесс. У него кружилась голова, он спотыкался на бегу, моргал от дождя. Джесс уже добралась до ежевики и шумно протискивалась сквозь колючки, а вот Мати отставал. Рискнув оглянуться через плечо, он увидел, что маленькая собака уже догоняет его и пытается схватить за хвост.

С новым приливом энергии Мати заставил себя сделать рывок, и колючая путаница веток ежевики повисла над его головой. Мати пополз под них, зажмурив глаза, колючки цеплялись за его шерсть…

— Слава богине! — воскликнул Домино. — Мы так за тебя волновались!

Мати открыл глаза. Голос раздался из глубины ежевики, Мати не смог рассмотреть своего друга за могучей стеной веток.

— Ползи дальше, — настойчиво произнесла Джесс. — Улфам сюда не забраться, но они попытаются… Ползи дальше!

Мати вздохнул и полез глубже в колючки. Ветка вцепилась в его плечо, он поморщился. И вдруг что-то сжало его заднюю лапу, Мати пронзило болью. Лай за спиной звучал уже безумно. Одна из собак цапнула Мати за заднюю лапу и теперь пыталась ее удержать, вытащить Мати из кустов. Другие собаки были рядом, они просто сходили с ума, пугая кошек. Задыхаясь, Мати сопротивлялся изо всех сил. Наконец он высвободил лапу и полез глубже в заросли, где прятались Джесс и остальные. Они сбились в кучку, сидя чуть ли не друг на друге, на маленьком свободном пространстве в кустах. Задыхаясь, Мати упал рядом с Воробьем. Старый кот принялся утешать его, вылизывая шкурку Мати.

И вдруг глаза Воробья расширились.

— Ты ранен!

— Ерунда…

Задняя лапа Мати слегка пульсировала, и он облизал ее. На языке появился вкус собственной крови. Лапа не слишком болела — пока что. Но боль подступала, постепенно сгущаясь.

— Мати, что с тобой случилось? — Джесс внимательно смотрела на него. — Я не могла тебя разбудить!

— Я не знаю… — Мати опустил голову.

Сфера Творцов казалась безнадежно далеко… а мягкий взгляд Те Бубас превратился в смутное воспоминание.

— Ты не видел, куда побежал Пангур?

Мати молчал. Вожак бросился в противоположном направлении, увлекая за собой собак, отвлекая их от Мати. И не вернулся.

За ежевичными зарослями собаки продолжали лаять, злобно цапая ветки. Одна разочарованно заскулила, но никто из них не смог одолеть колючую баррикаду. Собаки рычали и визжали, пока луна не скрылась за тучами. Но наконец они потеряли интерес к охоте и убежали в ближайшие поля.

А Пангур так и не появился.

Кошки проспали до самого рассвета. Дождь наконец иссяк, в небе снова повисло солнце, выглядывая между облаками.

Мати прислонился к боку Воробья, неловко вытянув пострадавшую лапу и старательно вылизывая ее. Укус щипало, но необходимо было как следует его очистить, — всем известно, какие грязнули эти собаки. Вдруг Мати насторожил уши. Кто-то подошел к зарослям и с шумом полез сквозь них. Мати напрягся. Но запах вожака Крессиды долетел до него раньше, чем он увидел блестящую черную шкурку.

Мати облегченно вздохнул. А ведь до этого момента он и не осознавал, насколько был напряжен, как тревожился, не зная, что произошло с Пангуром.

«Он отвлек улфов, чтобы спасти меня», — думал Мати.

И шумно выдохнул.

— Я боялся…

Глаза Пангура сверкнули.