Бегство в Египет. Петербургские повести

– Почём я знаю? Может, водопроводчики чинили трубу, а может, где-нибудь вода с потолка капала.

Дядя Коля посмотрел на часы:

– Всё, ребята, на сегодня отбой. Время позднее, и уроки, небось, не деланы. Лёшка, хватит с ружьём играть, а тем более в голубей целиться. Пульнёт сдуру, и поминай как звали. И не важно, что оно нестреляющее. Бывали в моей жизни такие случаи.

Глава восьмая

Огуречный король: Явление второе и не последнее

Зачем нас вновь понесло на рынок, догадаться было нетрудно. Таким упёртым коллекционерам, как мы, только покажи какую-нибудь редкую этикетку, они, то есть мы, я и Щелчков, последние штаны с себя снимут, лишь бы завладеть раритетом. Тем более если на тебя из ракеты смотрит чьё-то улыбающееся лицо и мигают звёзды на этикетке.

Новый поход на рынок был назначен на воскресенье. Шкипидарова брать не стали, он уже и так засветился со своим поросячьим рылом.

Народу на рынке было – не протолкнуться, по случаю выходного дня.

Мы сразу двинули к кирпичной стене, где встретили в тот раз старичка. Но его у стены не было. У выхода, что вёл на Фонтанку, наяривала чья-то гармонь и низкий осипший голос гнусавил про утомлённое солнце. Редким полукругом перед играющим стояли несколько человек зевак, некоторые невпопад подпевали. На одном из тех, кто стоял и слушал, была старая зелёная шляпа, как тогда у рыболова на набережной. Мы потопали со Щелчковым к ним, а вдруг старичок наш там.

На низенькой скамеечке у ограды сидел человек в бушлате, он-то и терзал инструмент. Правая нога гармониста была обыкновенная, в сапоге, левая была непростая. Завязанная узлом штанина заканчивалась чуть ниже бедра, а дальше от штанины и до асфальта тянулся железный штырь с резиновым набалдашником на конце, похожим на кобылье копыто. Рядом стоял костыль, железный, как и нога маэстро.

Я вспомнил этого инвалида по прошлому походу на рынок. Ему ещё кощей с огурцами что-то вдалбливал про веники и ватрушки.

Старичка среди зевак не было. Мы собрались идти назад, когда чей-то опасный голос блатной походочкой вошёл в наши уши.

– С чем пожаловали на этот раз? Кого ищем, не Кочубеева ли? Ну и как протекают поиски?

Я опомниться не успел, а местный огуречный король, тот самый страхолюдный верзила, про которого я только что вспомнил, уже крепко держал нас за руки.

– Вижу, вроде спины знакомые, – с ухмылочкой продолжал верзила, – где-то я эти спины видел. Глядь, а это те пацаны, что мне валенки фальшивые впарили. Валенки-то ваши – того-сь, неправильного размера валенки-то. – Тень его накрыла Щелчкова. – Пришлось мне эти валенки обменять на ботинки фабрики «Скороход», с приплатой, понятное дело. Короче, с вас неустойка. – Он весело посмотрел на нас. – Это будет рубль сорок девять. С каждого. Огурец прощаю.

У меня после такого известия желудок свернулся в трубочку. Называется, помогли человеку! Спасли его дурацкие валенки! Да знать бы, что всё так выйдет, утопили бы их лучше в Фонтанке и не торчали бы сейчас как уроды перед этим длинноногим удавом.

– Не слышу грома аплодисментов. – Огуречный король осклабился и, не разжимая костлявых грабель, довольно повертел головой. – Раз молчите, значит согласные. Давай, давай, братва, раскошеливайся! Я не жадный, лишнего не возьму. А ну карманчики деньгами наружу!

– Вы чего? – Щелчков опомнился первый. – Нету у нас денег, да и вообще! Не имеете никакого права! Я сейчас людей позову!

Костлявого чуть не вывернуло от смеха.

– Людей? Во даёт! Людей! Люди! – крикнул он в суетящуюся толпу. – Ау, люди, кто-нибудь, отзовитесь! Плохой дядя маленьких обижает!

Воскресная рыночная толпа на крик не отреагировала никак. Лишь обступившие гармониста слушатели повернули головы в нашу сторону. Все, кроме владельца зелёной шляпы.

– А вот и люди. – Длинный кивнул на них.

– Чего надо? – спросили люди.

– Познакомьтесь, – сказал нам дылда. – Это Вякин, это Жабыко, это Скокарев, который с подбитым глазом. А эти двое – Щипачёв и Домушников. Зови на помощь любого, не ошибёшься. Придут как миленькие, правда, выйдет дороже.

Щелчков дёрнулся, но рука вымогателя остановила его попытку.

– В общем, брюква, сейчас двенадцать! – Вымогатель посмотрел на часы, что болтались у него на запястье. – Даю сроку ровно до вечера. Если не уложитесь, извините, сумму долга увеличиваю в два раза! Чтобы было благородно и без обмана, одного я оставляю с собой. Тебя. – Костлявый оттянул мою пуговицу, так что треснули на рубашке нитки. – А пока твой приятель ходит, посидишь на моём огуречном складе.

Длинный освободил Щелчкова. Тот стоял и не знал, что делать: уходить или остаться со мной.

– Что, не по-русски сказано? – поторопил он моего колеблющегося друга. – Руки в ноги – и вперёд за деньгами. Ну-ка, ну-ка… – корявым пальцем поманил он вдруг Щелчкова к себе. – А в кармане у тебя что?