Бегство в мечту

— Я знаю другую поговорку: «Загнанных лошадей пристреливают»… Куда мне идти? Где мое место?

— Ищи, — сказала она — Ищи… Неудачник — не тот, кому не везет, а тот, кто верит в то, что ему не везет. Остальные просто набираются опыта, принимают беды как закалку, как необходимость… Это — жизнь, Андрей. Побеждает тот, кто действует, кто не боится, кому… кому нечего терять.

— Обреченные? Загнанные в угол? — усмехнулся Туманов. — Хотя… Может, ты и права. С самого низа дорога может вести только наверх…

— Она может вести и по кругу.

Туманов пожал плечами и, вновь опустившись на подушки, устало закрыл глаза.

— Выпил — выговорился — вздремнул, — сонно пробормотал он, — Гнетущую атмосферу я создал, теперь можно и поспать… Видимо, мне нужно опуститься еще ниже, потому что я еще на что-то надеюсь… Почему я должен биться в этой крынке? Кто меня бросил туда? Я хочу просто жить и работать… Спасибо тебе, что хотя бы ты… Хоть ты… Ты…

Его дыхание стало ровным и глубоким. Девушка долго смотрела на него со смешанным чувством люб- пи и жалости, потом укрыла одеялом и выключила свет…

— Так вашу бабушку! — орал разъяренный Клюшкин, бегая взад-вперед вдоль понуро сидящих на стульях в его кабинете оперативников. — Сопляки! Мальчишки! До каких пор вы будете позволять разваливать дела?! Я, в духе времени, еще могу понять, что вас обвели вокруг пальца, опередили и обманули, как сопляков, создав алиби «покупателям»… Сегодня утром следователь долго читал мне нотацию, доказывая, что за «содержание в камере невиновных людей можно нарваться на неприятности». Следователя я послал, куда подальше, но факты-то от этого не изменились! Эти два паршивца отпущены под подписку, о невыезде! Но как вы могли так просчитаться с единственным свидетелем?! У нас не Америка! У нас нет настоящего закона о защите свидетелей!.. Есть, — поправил он сам себя, — но… Нет!.. Был у нас один-единственный свидетель. Он ничего не доказывал в юридическом плане, но давал нам шанс работать и искать, содержа Селантьева под стражей! Где теперь свидетель?! Где, я вас спрашиваю?! В больнице! В больнице, с побоями и травмами от изнасилования! Вот это — факт! Это — факт, а не все ваши объяснения, что «свидетеля негде и некому охранять»! Кто заверял меня, что «ситуация под контролем и что справитесь сами»?! Не справились! Если вы чувствуете, что вы — щенки, значит, следовало передать дело волкодавам, а не пытаться перегрызть кость, вдвое большую вас по размерам! Воинов, ты занимался с мальчишкой, так ответь мне, как это произошло?! Как это могло произойти?! Молчишь?.. Туманов, ты занимался с Селантьевым, неужели ты не мог обеспечить его изолированности?! Да мне наплевать, что у нас только две камеры! Домой его к себе бери, раз иными способами управиться не способен! А кто теперь виноват?! Кто?! Конкретно?! Опять «дядя»?!

Оперативники угнетенно молчали. Начальник был прав. Прав по-своему, вопреки объективности, вопреки набиравшей мощь и вызывавшей ужас реальности, но — прав. Они «вели» это дело. Они взялись за него. Они отвечали за тех, с кем имели дело…

— Если вы чувствуете, что больше ни на что не способны, — продолжал Клюшкин, — переходите на «бумажную» работу. Куда-нибудь в разрешительную систему, в отдел охраны, устанавливайте сигнализации… Но если взялись за гуж, не говорите, что не дюжи… Все развалили… Все… Остались только реставраторы оружия… Селантьева рано или поздно придется выпустить. Парень теперь отказывается давать показания. Его отец был у меня недавно… Сказал мне много «ласкового»… Не мудрено: младший сын в больнице, а старшего теперь придется отправлять за решетку… После больницы младшего сразу отправят в деревню… «Реставраторы» по-прежнему берут все на себя. А «покупателей» мы больше не увидим, они, наверное, уже где-нибудь в Сочи… Хорошо поработали, ребята, — горько сказал он, — очень продуктивно поработали. Идите с глаз моих и ловите карманников и пьяниц… Нет, для карманников нужна квалификация, вы способны ловить только пьяниц… На что-то большее вы не способны… Свободны…

Офицеры один за другим вышли в коридор, не глядя друг на друга достали сигареты и закурили.

— Кто дежурил ночью? — хрипло спросил Туманов.

— Я, — отозвался Марков.

— Как это все произошло?