Бегство (Ветка Палестины - 3)

- Заметил патриота?.. У тебя глаз - ватерпас, - сказал Дов без улыбки. - Тут-то и есть наше главное несчастье... Старик из рабочей партии. Шишка на ровном месте. Славит своего босса Шимона Переса... Не слыхал о таком? Миллионщик и ...мессия израильского социлизма. Сорок лет о мире говорит. А так же о равенстве и братстве. Хоть бы шажок сделал. Я бы ему за шажок половину простил... О, нет, не псих этот ныряльщик. Черчилля так парламент встречал: "Что за парень этот Уинстон!" Традиция. Вроде судейского парика. Ныряльщик, видать, на пенсию уходить не хочет: вопит о верности своей партии даже в Мертвом море. Тут Саша болевая точка, скажу больше, историческое несчастье Израиля: наши взгляды, взгляды людей умеренных, ищущих замирения с арабами, выражает партия, заблокированная этими мертвяками. Да они бы и самому "гуд бохеру" салазки загнули, не спиши он, в свое время, киббуцным ротозеям миллиардные долги или, не дай Бог, отдай соседям прикарманенное... Я эту породу знаю. Нахлебался. В России их мертвецкий выбор сгорел без дыма. А здесь они еще пыжатся, хотя трещат по всем швам. Ежели вас, русских евреев, прилетит миллион-полтора, вы смоете их, как из пожарного брандспойта...

- Дов, - грустно сказал Саша. - Я в партийные вожди не гожусь. Ни-ни! Навоевался на три жизни вперед. Теперь поспать бы на песочке.

- А тебя никто за уши на баррикады и не тянет. Тут не вожди нужны, честные ребята, с упрямым ослиным характером, которых не купят, не стравят. А ты, судя по этим бумагам, такой осел, что прямо загляденье.

Тут только Саша обратил внимание на папку Дова, в которой, кроме сделанных на той неделе записей, были собраны статьи об их московской группе. Статьи противоречивые, но о Саше двух мнений не было: пострадал за всех.

- Лады! Начнем, - сказал Дов, когда они поудобнее уселись на теплом песке, в стороне от самодельной купальни.

- Дов! Давай, не будем все это ворошить! - Саша вздохнул.

- Что было, то сплыло.

- Хорошенькое дело! Лаврентий Берия автора книги о закавказских делах уничтожил, а себя объявил автором. Андропов вас, перестройщиков, в порошок растер, объявив перестройщиком самого себя. Большевистские ндравы! Убью и твое же присвою! Горбачев за кем начал след в след? За Андроповым, что ли, как он однажды обмолвился? Поиграли вожди в фальшивые картишки, будет! - Дов помолчал, сказал с досадой, что, судя по бумагам, профессии и Саши, и его дружка-сокамерника Шимука Петро нужны Израилю, как рыбке зонтик. Шимук оперный певец. В Израиле нет оперного театра. Саша - геолог. Уголь искал, уран. В Израиле нет ни угля, ни других полезных ископаемых. "Что с вами делать, дорогие узники Сиона?" - И засмеялся. - У вас одна дорога. В наше родимое правительство. Счастье, что оно пока об этом не догадывается!.. Ну, так! Прохлады, вижу, нам сегодня не дождаться. Пойду окунусь, а ты, Сашок, поразмышляй пока...

Саша лег на спину, подложив руки под голову. Глядя на белесое выгоревшее небо, задумался. Имена называть не будет, ясно. Тем более, самых рисковых ребят, которые прятали типографский шрифт. Кто знает, как там повернется, в России? Нет, одно можно. Андрюши Каплина*. Ему уже не повредишь...

Об Андрюше Каплине Саша решил рассказать все. И так, как было: в его роскошной посольской квартире на Кутузовском проспекте они и составляли свои прожекты переустройства России. Андрей первым сказал, что от болтовни и чтения самиздата надо двигаться дальше. Съездил в свою заколоченную мертвую вологодскую деревеньку, и понял, что не простит этого никому...

А начать было страшно: андроповская машина работала без сбоев. Шли то "шпионское дело" Щаранского*, то процессы Орлова*, Гинзбурга*; а затем и всю хельсинкскую группу под гусеницы. Идти следом?.. Когда решились, успели выпустить три номера журнала "Варианты", один попал на Запад, вызвал у итальянянских социалистов восторг. Андрюша Каплин, которого заложили свои же, в Лефортово молчал, как рыба, а лубянских допросов не вынес. Похоронили уже без Саши, которого "Столыпин" увозил к новой судьбе...

"Дов, конечно, клещем вопьется: кто предал? Имени не дождутся, скажу БК, и все. Не он один предал. Вся боевая пятерка... Пожалуй, можно кличку: Трегуб. Это ведь интересно Дову, а? Каков он, искренний социалист, за пять минут до краха социализма? Какова трегубовщина? Ведь за этим судьба русской интеллигенции, судьба эпохи".