Бегство (Ветка Палестины - 3)

Реши он, Евсей, притереться к "Спящему коту", Израиль обернется раем... "В гробу я видел такой рай..." - сказал Евсей Трубашник себе и отнес три первых зарплаты в банк "Идут", надзиравший за должниками. Откупился...

Так все и катилось, под горку. Однако вряд ли Евсей Трубашник приходил бы и от своего"кота", и от израильской рутины в такое остервенение, если б за всем, что видел, о чем думал, не жгла душу Софочка, доча, судьба ее...

- Я уже заказал два билета. Себе и тебе, - деловито сообщил Евсей дочери. - Самолет "Эль Аль" будет рыдать всю дорогу, до самого Шереметьева. Софочка взглянула на отца с испугом.

- Шереметьева? В Россию? Тебя в первом же трамвае назовут жидом, и ты опять полезешь на стенку.

- А что такое жид, доча, ты имеешь представление? - В тоне Евсея появилось раздражение, которое он с трудом старался пригасить. - Жид, жидок - это трясущийся приспособленец... Вот если задержусь в Израиле, я точно стану жидом, по всем параметрам. А я, извини, гордый иудей.

- У тебя же есть работа! - возмутилась Софочка. - От добра добра не ищут... Не мне тебя учить, отец, надо барахтаться тут. Бороться.

- Бороться?! - усмехнулся Евсей. - Я два года только тем и занимаюсь. Это не борьба, доча. Это засада на дороге. Русское еврейство рванулось и напоролось на засаду. Зачем нам это? Время этнически чистых государств прошло. Осталось в девятнадцатом веке. Как только начинаются националистические игрища в "свои и чужие", - все! "Злой чечен точит кинжал". Государство на лжи - обречено.

Лицо Софы приняло такое выражение, словно у нее вырывали зуб. - Ты что, не согласна со мной? Ты считаешь, что ...

- А я его люблю! - вырвалось у Софочки стоном.

- Кого?! Дова? Сашку? Ты и себя-то никогда не любила. Люблю, видите ли! Один герой-любовник жениться на тебе не хочет, мешают обстоятельства, другой не может, еврейские законы ему помеха. У тебя есть гордость? Тебя уже выгоняли раз из главного раввината, тебе мало?!

- Саша сказал, всё можно преодолеть. Принять гиюр. Это реальность.

- Не для тебя!

- А я его люблю! Я видела глаза Сашеньки у Стены Плача. Его ничем не испугаешь...

- У Стены Плача, - с иронией произнес Евсей. - Для Саши Стена Плача линия обороны. Сбили его с ног, отошел на новую линию окопов. Что ж, в этом есть резон: линия Мажино держалась два года, линия Маннергейма два месяца. Линия сиониста Хаима Бар Лева два часа с минутами... А эта - три тысячи лет и неколебима. Мы с тобой наверняка рванемся к этой линии обороны... если нас Россия в колодки закует, доча. Не раньше...

- А я его люблю!

- Любишь?! Оставайся! Подымешь Соломончика одна?

- С Соломончиком в Норильск?! В тундру?!

- Какой Норильск! Едем в Крым, к татарам.

- К каким еще татарам? - Софочка всплеснула руками.

-Татары в Крым возвращаются. И нам место найдется. Там норильчанин, из крымчаков, да ты его знаешь, дядя Мирон, твоя любимая черная обезьяна - его подарок. Я списался с ним. Под Феодосией военный завод. Сейчас там конверсия. Переводят его на мирные рельсы - ищут пути как выжить. Я им нужен, как воздух. Квартиру, оклад - все гарантируют. Татары хорошие люди. Нахлебались ой-ой!..

-А Соломончик? - воскликнула Софочка с ужасом.

- Чем имя Сулейман хуже Соломончика. Не бойся, доча, не пропадем...

- Отец, Соломончику здесь лучше. Саша сказал...

- Саша сказал, - повторил Евсей с горечью. - Ты что не видела, как его, горемыку, по стеночке растирали. Он теперь меченый, судом припечатан. В Израиле ему хода нет. Тем более, в политике... А очень будет надоедать, устроят драку, превратят условный срок в безусловный. Как он вас защитит?

- Я не поеду без Саши! - вскричала Софочка. - Что я, вечный колобок из сказки?! И от этого ушла, и от того укатилась. Не хочу! Не буду!..

Софочка закрыла лицо ладонями, и, что не говорил отец, повторяла, как сомнамбула:

- А я его люблю! А я его люблю!

Во взгляде Евсея мелькнул испуг.

- Доча, ты еще ребенок. Тебе и восемнадцати нет. Один раз я уж проморгал. Как же я тебя оставлю?

- А я его люблю! Вот!

- Химеры, детские сны!.. Любишь - вернешься! Ныне железный занавес в дырах. Сам тебя отправлю, ежели... Ну, елки-моталки! - Вдохнул побольше воздуха. - Там я все приготовил, доча!

- Ты уже раз мне приготовил! Из-за кого сюда попала?!

- На мне грех, его и сниму.

- Вот вместе с Сашенькой, тогда...

- Опять двадцать пять! Свет клином на нем сошелся? Там найдем русского, татарина, крымчака - твоего сверстника. Россия страна многолюдная.

Софочка швырнула в ярости со стула коробку с новыми "лодочками", которые отец купил ей.

- Я тебе не чемодан, таскать меня по всем странам. Выросла дочь, понял?!

- Выросла, так давай рассудим, как взрослые...

- Ты, отец, упрямый, а я втрое!

- Поэтому вместе Трубашники - сила, а поодиночке...

- Научился здесь речи толкать, - оборвала его Софа. - Не хочу слушать! Не хочу!.. Отцепись, репей!