Бегущая против волны

Снег, выпавший накануне, — пушистый, искрящийся, — слегка запорошил лыжню. И этот чистый снег, и синие тени от деревьев, подчеркивающие яркость солнечного дня, и торжественное безмолвие и покой зимнего леса — все приводило душу в неописуемый восторг. Ночной грусти как не бывало! Ирина с наслаждением дышала морозным воздухом и любовалась воистину сказочным пейзажем.

— Лыжню! — раздался сзади повелительный мужской голос.

Ирина от неожиданности растерялась, на ходу попыталась перестроиться, чтобы уступить лыжню, но потеряла равновесие и во весь рост растянулась в ближайшем сугробе. Так и осталась лежать: лицом в снегу, с поднятой кверху левой лыжей и раскинутыми в стороны руками, сжимающими лыжные палки. Она смешно барахталась, стараясь освободиться от палок.

— Черт! — выругался тот же голос. — Встанут раз в сто лет на лыжи, а что с ними дальше делать — не знают. Ну! Так и будете лежать поперек лыжни? Дайте проехать в конце концов!

— Но я не могу! — крикнула Ирина, задыхаясь в сугробе.

— Ах ты! Давайте, что ли, я помогу.

Ирина почувствовала, как мужчина расстегнул крепления на ее лыжах. Ногам сразу стало легко и свободно. Она согнула их, встала на четвереньки, и тут сильные руки подхватили ее сзади за подмышки, помогли подняться. Она глубоко вдохнула, и вдруг закашлялась. Видно, снег попал в дыхательные пути. Мужчина постучал ладонью по ее спине, ворча, должно быть, по привычке:

— Вам, сударыня, лучше пешие прогулки совершать, а не лезть в спортсменки. Наверное, с прошлого года на лыжню не вставали?

— А вам какое дело? — рассердилась Ирина и гневно повернулась к мужчине.

Перед ней стоял директор компании, которого она видела вчера сначала в фойе, с женой и в окружении охраны, а затем в зале у микрофона.

— Это вы? — глупо спросила она.

— Я. А вы кто такая будете? — улыбнулся он.

— Не имеет значения, — смутилась Ирина. — Проезжайте. Лыжня свободна.

— Вы извините меня за резкость, но… Разрешите представиться? Сергей Владимирович Дубец.

— Вас вчера представлял тамада.

— Ну-у! Это несерьезно. Дамам я предпочитаю представляться сам. Особенно таким милым и молодым.

— Странно. Еще минуту назад вы готовы были смести меня с лица земли — так я вам мешала. Значит, мне повезло, что я «милая и молодая»?

Директор замялся, не найдя, что ответить, а Ирина подхватила лыжи и пошла по лыжне в сторону пансионата.

— Ну и редкий хам ваш Дубец. Задубевший хам. И фамилия ему очень подходит, — делилась впечатлениями Ирина, зайдя в номер к Невревым.

— Где ты видела других начальников? Все они на одну колодку, — возразила Эльвира. — Потому он и начальник, что растолкал локтями соперников и очистил себе дорогу.

— Как он это делает, я заметила сегодня в лесу.

— Слушай, Ирка, а каким тоном он произнес «милая и молодая»?

— Обычным, по-моему, — пожала плечами Ирина. — А что, это так важно?

— Еще как! Скорее всего, он положил на тебя глаз.

— Нужен он мне, старый осел!

— О-о! Узнаю подругу. Как всегда, не рубишь ни фига! Во-первых, для мужика он не стар. Во-вторых, этот, как ты говоришь, «осел» богат и с любовницами весьма щедр.

— Ты хочешь сказать, что у него их много?

— Хм! На Лазурный берег его сопровождает эскорт из десятка юных шлюх. Но это, так сказать, мелкая шелупень. Для разогрева и простых утех. А для души и интеллектуальных бесед он содержит какую-нибудь умную и тонкую штучку, скорее всего, стерву по натуре, непредсказуемую, умеющую отвлекать его от забот. Одну такую я знаю. Она у нас работала, его референтом, но потом ушла в другую фирму, чтобы не приедаться боссу. Но всему приходит конец. Похоже, как раз сейчас у него пауза. Оттого он и злой как собака.

— Спасибо за информацию. Но мне она до лампочки.

— Ну и дура.

— Не дурней тебя.

— Ира! Я серьезно говорю. Уступи! Не пожалеешь. Разве одной лучше? Кому нужны эти твои добродетели? Никто не оценит. Даже твой Сережа. Забудь о нем.

— Этого, кстати, тоже Сергей зовут.

— Вот и славненько. Привыкать не придется.

— Но я далеко не стерва по характеру.

— Так стань ею!

— И как же это?

— Легко. Капризничай, но не по пустякам, противоречь, но в меру, будь эгоисткой, требуй удовольствий, порой трудновыполнимых.

— Нет, это не по мне. Играть чужую роль. Быть подстилкой у пожилого ловеласа. Все время чего-то выгадывать, под кого-то подстраиваться. И все это ради денег и дорогих подарков? Фу! Даже затошнило от одной только мысли.

— Ладно, Ирунь, наплюй! Эта роль действительно не твоя. Пойдем лучше на обед. Сегодня, кстати, неплохая вечерняя программа. Ужин при свечах, концерт и дискотека.

— Я бы лучше домой поехала. Устала уже от мероприятий.

— Бедная, бедная Лиза! И почему ты не в девятнадцатом веке родилась?

— Мам, что мне надеть, джинсы или платье?

— Платье, наверное.

— Я вчера в нем была.

— Ну, тогда джинсы.

— И этот свитер сверху напялить? Скажут, тетя-мотя из села приперлась.

— Алена, ну кто же виноват, что ты так собралась на праздник? Надо было новый свитерок взять, белый. Или желтую кофточку…

— Все из-за тебя! — крикнула Алена, чуть не плача. — «На лыжах пойдем, на коньках…» Я же не знала, что будет концерт и дискотека!