Бегущая строка памяти

Еще в Москве я знала, что буду выступать в Театре Поэзии на большой сцене. Зала этого я не видела и, со

326

бираясь, все думала: как бы мне его оформить? У меня дома есть гипсовый скульптурный портрет, но не повезешь же с собой такую глыбину! Я позвонила в музей Пушкина и попросила какую-нибудь репродукцию портрета Кипренского. Потому что Кипренский хотел - еще при жизни Пушкина - сделать выставку в Париже, но не получилось. Тогда же Пушкин написал прелестное стихотворение:

... Себя, как в зеркале я вижу, Но это зеркало мне льстит.

Так Риму, Дрездену, Парижу Известен впредь мой будет вид.

Французы очень красиво подвесили этот портрет - вся сцена была затянута черным, а он словно парил в воздухе. Я рассказала зрителям про портрет из музея Пушкина, и в конце вечера ко мне подошел какой-то американский корреспондент, стал что-то говорить и потом удивленно спрашивает: "Музей Пушкина дал этот портрет?!" Я говорю: "Да-да". И только потом я сообразила: он решил, что это оригинал. Так и пошло в американскую прессу. Так что Кипренского я возила в Париж. Наконец-то осуществилась мечта художника!

Я специально осталась в Париже еще на месяц, чтобы походить в театры.

Первое, что я посмотрела - "Ревизор" в "Комеди Франсез" (режиссер Жан-Луи Бенуа, перевод - Марковича). Начинается очень забавно: открывается второй занавес, а на сцене стоит огромный диван, на котором очень тесно, в толстых меховых шубах, сидят все эти Бобчинские, Добчинские, Ляпкины-Тяпкины, а перед ними ходит Городничий и говорит, что едет Ревизор. Меня это начало испугало, я подумала: опять русская клюква. Но этот гротеск был и в гримах, и в мизансценах, и в актерской игре. Первое появление Хлестакова - прекрасно. Всегда его играют таким

327

"шибздиком", сразу понятно, что легкость в мыслях у него необыкновенная. А тут - вошел франт! Одет по-парижски, даже лучше, чем в Париже. Столичная штучка. У него и берет был как-то по-особому надет. Ну да, у него нет денег, это как "Завтрак аристократа" - последние деньги, но на берет. И его отличие от остальных и то, как он метался по этой гостиничной конуре, - гениально. Вторая часть пьесы никогда никому не удается, еще не нашли ключ к гоголевскому "Ревизору". Поэтому и здесь второй акт был намного хуже первого.

Вообще, кто такой Ревизор? Мы знаем, что Пушкин подарил этот сюжет Гоголю. Но ведь сюжет - банален, его очень часто использовали. Видимо, Пушкин рассказал Гоголю что-то помимо сюжета. Как известно, этот разговор был в 34-35-м годах, когда Пушкин работал над историей Петра Великого. А в биографии Петра есть эпизод, как он ездил инкогнито по разным городам Европы и с ним случались разные курьезные истории. Может быть, Пушкин рассказал Гоголю какие-то конкретные ситуации, в которые попадал Петр. Тогда понятны воспоминания современников о том, что при чтении "Ревизора" Пушкин так хохотал, что упал со стула. Но "Ревизор" не был понят ни современниками, ни в последующих постановках. Ведь Ревизор - это не просто щелкопер, в роли зашифрованы черты более мистические: "подкачусь эдаким чертом", "сам черт не брат"...

Ближе всех, мне кажется, к "Ревизору" подошел Мирзоев в Театре Станиславского. Он напустил туда нечисть из "Страшной мести": полутрупы-полунелюди. А в "Комеди Франсез" было все очень умно, но не было неожиданного прочтения. Я вообще заметила: если режиссер выбирает не очень правильную дорогу, то последний акт всегда валится. Например, Чехов. Если не принимать во внимание, что он Поэт, что слова - ширма для чего-то другого, а разбирать толь

328

ко психологическую предпосылку этих слов, то получится, как в чеховских постановках Питера Штайна, когда последний акт не нужен.

Там же, в "Комеди Франсез", я посмотрела "Вишневый сад". Его поставил Ален Франкон, директор парижского национального театра "Ля Калинн".

"Вишневый сад" идет второй сезон, что для "Комеди Франсез" - редкость. В прошлый мой приезд все говорили: "Скучный спектакль, Алла, не ходи". Но поскольку у меня - присвоение "Вишневого сада" (как у Цветаевой: "это мое!"), я подумала: в свое время я учила этот текст на французском, даже если будет скучно - повторю текст. Опять перевод Марковича, причем с какими-то вольностями. Например, во втором чеховском акте, в конце Шарлотта "Кто я? Откуда я?" говорит Фирсу, а Фирс возвращается за кошельком, который забыла Раневская (потом я узнала, что это вернули сцену, вымаранную Станиславским на репетициях).