Бегущий без сна. Откровения ультрамарафонца

Вскоре бег по горам дал о себе знать: голова стала легкой и звонкой, окружающие предметы потускнели, все выглядело как во сне. Пальцы отекли, мне было трудно сжимать и разжимать кулаки. В толстой папке «Официальных правил для участников», выданной каждому, самая первая глава называется «Медицинские и другие факторы риска». Там сказано: «Большие высоты плюс физические усилия могут спровоцировать горную (высотную) болезнь разной степени тяжести, что может привести к серьезному отеку легких и мозга и даже смерти». Меня немного беспокоило последнее слово. Я предполагал и вполне осознавал возможность каких-то серьезных проблем со здоровьем, вплоть до госпитализации, но отек мозга и смерть – это как-то чересчур. Конечно, я хотел добежать до финиша, но смерть во время гонки в мои планы не входила.

Как бы то ни было, я продолжал двигаться вверх, поддерживая темп. Ближе к гребню я наткнулся на нечто, чего никак не ожидал: там лежал снег. Тропа пересекала большие снежные участки, а вершина была покрыта им целиком. Стало очень тяжело двигаться большими шагами и не пробуксовывать: земля уползала из-под ног. На пути попадались ямки – глубокие следы других бегунов, которые проваливались под собственным весом, ломая наст. Чтобы не упасть, я сбавил скорость, и несколько участников попытались меня обойти, рискуя провалиться в снег и съехать вниз, возможно, даже на очень немаленькое расстояние. Я – и без того уже деморализованный – поступил вежливо: сделал шаг в сторону и дал им пройти. Ни один из обгонявших не поблагодарил меня за этот знак уважения, они просто промчались мимо, как будто бы меня там и не было.

Я напомнил себе, что на этом этапе соревнований кто угодно может бежать быстро. Но как такая скорость будет даваться дальше по ходу гонки? Бегун на длинные дистанции должен быть рассудительным и сдержанным. Легко позволить эгоизму взять верх и выйти на предельную скорость, но эта ошибка аукнется вам через несколько километров или часов. Труднее всего на начальном этапе заставить себя бежать медленно, даже когда другие участники тебя обгоняют – я вообще терпеть не мог, когда меня кто-то обходил.

Когда я приблизился к контрольному пункту «Утес», то увидел небольшую очередь спортсменов, выстроившихся за водой. Я пристроился в конец, положил руки на колени и наклонился вперед, тяжело дыша. В разреженном воздухе я все никак не мог восстановить дыхание.

Кто-то тронул меня за плечо. Рядом стоял волонтер из пункта первой помощи с кувшином воды.

– Наполнить бутылки? – спросил он.

– Конечно, – ответил я, даже не глянув на него.

В поясной сумке у меня были две бутылки по четыреста пятьдесят миллилитров, которые я заполнил перед стартом, но за шесть с половиной километров опустошил обе.

– Откуда вы? – спросил волонтер, когда наполнил бутылки.

– Сан-Франциско.

– О, это отличное место, – сказал он, – но тебе лучше двигаться дальше.

– Почему это? Я хочу немного полюбоваться видом, – шутливо ответил я, поскольку все еще стоял, нагнувшись вперед и уперев взгляд в землю.

– Ну, одно я знаю про Сан-Франциско наверняка, – продолжал волонтер, – это город на уровне моря. Дайте я посмотрю ваши руки.

Я вытянул вперед правую руку, и он сжал мне пальцы.

– Лучшее, что вы можете сейчас сделать, это подняться на вершину и начать спуск на меньшую высоту, – посоветовал он. – За перевалом тропа быстро пойдет вниз. Сколько вы тут ни простоите, у вас не получится восстановить дыхание. Мы слишком близко к небу.

Он был прав. Я в последний раз глубоко вдохнул и выпрямился.

– Спасибо, друг, – сказал я.

– Это моя работа, – ответил он. – А теперь двигай отсюда.

Я побежал. До вершины оставалось чуть больше километра, но, к сожалению, маршрут шел почти строго вверх. На часах 6:09 утра, учитывая скоростной график на все двадцать четыре часа, расчетное время в этой точке – 6:05 утра, так что я отлично укладывался. Но все же пока я был в самом начале очень долгого пути.

Я все еще «бежал сердцем», но и голову мне приходилось использовать, и сегодня я как никогда полагался на часы – они давали мне возможность точно соблюдать темп.

Но сейчас, даже без привязки к графику, было очевидно, что к вершине я двигаюсь медленно и тяжело. В нескольких местах я, как и все вокруг, вставал на четвереньки и буквально полз вверх по снегу. На крутом и жутко скользком склоне придержаться было не за что. Другие участники бежали в перчатках, но я не подумал взять пару с собой, от холода пальцы на руках посинели.

Когда я наконец-то, цепляясь чуть ли не зубами, вполз на вершину, часы показывали 7:01. Итого на расстояние чуть больше километра я затратил пятьдесят две минуты. Если я дальше буду бежать с такой скоростью, то на всю дистанцию у меня уйдут четыре с половиной дня. Я нажал кнопку на часах и посмотрел температуру: четыре градуса тепла.