Бегущий от ада, или Господин уголовник

Молва не имеет жалости: не щадит ни больных, ни Детей, ни живых, ни мёртвых.

Молва, как мерзкая гусеница, редко превращается, в отличие от бабочки, в крылатую легенду.

Чёрные крылья молвы всегда простираются над известными и успешными людьми, а не над социальными мертвецами — нищими и бродяжками.

Крылья молвы — это обычно ложь и клевета с редкими вкраплениями в них белых перьев — разумности и добродетели.

Сами по себе даже несметные, сказочные богатства не становятся столетними памятниками, подобно храмам, и не создают их обладателям вечной известности, овеянной легендами. В лучшем случае их удел — недолгая скандальная или мрачная молва.

Жестокость, ложь и насилие — вот дьявольская спаянная триада, как три головы горгоны, пожирающая людей, которая господствует и сейчас над миром, как и тысячи лет тому назад.

Привычка к комфорту чаще толкает в объятия пороков, чем неприхотливость в быту.

Юбиляр слышит, наряду с музыкой, хвалебные слова, которые будут произносить эти же люди над его могилой, значит, юбилей — это репетиция будущих похорон.

Страх и ложь, порождаемые диктаторской властью, ведут себя своеобразно: страх больше прячется в тёмных закоулках и подвалах, а ложь вылезает наружу, однако они незримо сообщаются и подпитывают друг Друга.

Чтобы удовлетворить людское мнение (руководствуясь им), необходимо последовать в монастырь, отшельником в пустыню или в сумасшедший дом, но желательнее в тюрьму, а лучше — сразу на кладбище.

Эгоист (подлец) в маске друга, если не может украсть ваше счастье целиком, то делит его пополам, а горе он удваивает своим равнодушием, безучастием, т. е. по существу предательством, обрушивая надежду на его помощь в случае необходимости.

Духовный эгоизм (диктат) чаще рождает бескомпромиссность, а плотский эгоизм — соглашательство.

Тот, кто делает добро и ожидает адекватный или больший ответ, разочаровывается в людях чаще, чем тот добродетель, который не ожидает за оказанную помощь ничего.

Даже осёл не радуется, когда его возвышают до уровня умного козла отпущения.

Мода, как канатоходец, балансирует между оригинальностью и сумасбродством, но когда сваливается в сумасбродство, она теряет стыдливость.

Госпожа Мода — публичная дама: не замыкается на одном поклоннике, а предпочитает целое их скопище.

Опоздавший с похвалой переживает больше, чем когда он опаздывает с порицанием, ибо похвала чаще приносит пользу, чем хула, не говоря уже о том, что первое занятие приятнее, чем второе (порицание).

Чувство собственного превосходства имеет одно достоинство — вытесняет зависть, но подталкивает к заносчивости и кичливости.

Доброе дело несёт частную пользу отдельному лицу (коллективу), но главное — порождает публичный пример доброты, создавая атмосферу милосердия.

Неблагоприятные обстоятельства — чаще дела рукотворные самих жертв обстоятельств либо их недоброжелателей и равнодушных, реже — результат природных катаклизмов.

Неблагодарный человек (отвечающий на добро равнодушием или злом) — это нравственный урод, которого в отличие от физического урода — горбатого, не исправляет даже могила, ибо проклятия обиженных людей неразрывно живут с его именем и после смерти.

Выгода, как коварная искусительница, всегда подталкивает чиновника на корыстные деяния.

Обжора и скотина схожи: в безудержном чревоугодии их, если и останавливает, то не разум, а животный рефлекс насыщения.

Болтун языком выкапывает себе могилу в тиранических государствах, а в других странах — яму отчуждения, неудач и страданий.

Беспорядок в доме (хозяйстве) уменьшает не столько свободу, сколько сокращает время для полезной деятельности.

Порок или неприятность нарождается тогда, когда желание противоречит здравому смыслу (благоразумию).

За бездельниками всегда гоняются, и небезуспешно, нужда, порок и скука.

Нужда, порок и скука, в отличие от лебедя, рака и щуки, тянут воз, на котором восседает лентяй-бездельник, в одну сторону: в преисподнюю жизни, точнее, в ад существования.

Невежество в питье — самое стойкое, ибо не знающий меру в питье не хочет знать об этой мере даже от самых близких умных людей.

Низкий социальный порог потребности человека продиктован либо внутренней духовной возвышенностью, либо патологической леностью или (и) бескультурьем.

Секрет выпитой лишней рюмки — выпивший об этом не знает, об этом знают другие.

Скромность стоит между гордыней и унижением и редко впадает в эти крайности.

Мёртвая совесть людей страшнее смертоносной радиации: умерщвляет не только справедливые («живые») законы, но в конце концов и само государство.

Самый распространённый мерзкий порок в сообществе человечества — неблагодарность за добрые дела — буйствует на почве‘звериного эгоизма, предательской забывчивости, убийственной жестокости и кладбищенского равнодушия к судьбам порядочных людей.

Равнодушный — это социально-нравственный мертвец, попустительствующий всем мерзостям общества.

Помнящие добро (добродетели) почти святые, поэтому святых и помнящих добро в социальном обществе так же мало, как животворной влаги в пустыне.